Нефтяной «чернобыль»

Трагедия на шахте «Распадская» по понятным причинам отвлекла внимание россиян от аварии на нефтяной платформе «Бритиш Петролеум» в Мексиканском заливе: в конце концов где Кемеровская область, а где Мексиканский залив. Тем временем ситуацию в заливе некоторые уже называют «нефтяным Чернобылем»; нефть выходит под водой, расползается пятном по поверхности залива; ...

Трагедия на шахте «Распадская» по понятным причинам отвлекла внимание россиян от аварии на нефтяной платформе «Бритиш Петролеум» в Мексиканском заливе: в конце концов где Кемеровская область, а где Мексиканский залив. Тем временем ситуацию в заливе некоторые уже называют «нефтяным Чернобылем»; нефть выходит под водой, расползается пятном по поверхности залива; в ход пошли «народные средства» (люди сдают волосы, которые, оказывается, прекрасно втягивают нефть); компания «Бритиш Петролеум» уже заплатила по искам 9,6 млрд. долларов.

Словом, человечеству в очередной раз дан урок. Актуальный и для России, которая планирует более активно добывать нефть из морских месторождений.

О ситуации в Мексиканском заливе, но большей частью о планах России по освоению шельфа и о возможных последствиях  рассказал руководитель лаборатории Всероссийского нефтяного научно-исследовательского геолого-разведочного института (ВНИГРИ) заслуженный геолог России доктор геолого-минералогических наук Юрий ПОДОЛЬСКИЙ.

Удастся ли «заткнуть фонтан»?

— Юрий Васильевич, подобной катастрофы, кажется, еще не случалось?

— Похоже, не случалось. Нефть разливается не только по поверхности залива, но, судя по публикациям, расползается и по дну залива. И последнее странно, так как это противоречит законам физики: нефть легче воды. Бурильную колонну, из которой вытекает нефть, подводный робот нашел, но заглушить скважину, завинтив соответствующее устройство, не удалось. Пытались накрывать скважину большим защитным куполом, но в нефти растворены газы — соответственно, под куполом стали накапливаться газы и газогидраты, которые потянули купол  к поверхности воды. Так что и этот вариант не сработал.

Сейчас, насколько известно, пытаются накрыть место разрыва маленьким куполом, через который можно откачивать и нефть, и газ. Если и это не поможет, будут бурить еще одну скважину, резервную, чтобы попасть в тот же ствол и перекрыть разлив нефти. Но тут нужна ювелирная точность, чтобы на глубине полтора километра под водой, да еще пробурив более километра вглубь земли, попасть в прежнюю скважину диаметром несколько десятков сантиметров!

— Когда переворачивается танкер, уже кричат: «Катастрофа!» Но из танкера в худшем случае вытечет вся его нефть. А тут течет месторождение! Если не удастся, грубо говоря, «заткнуть фонтан»?

— Нефть так и будет изливаться, пока не упадет давление или не вытечет вся нефть из зоны дренажа скважины. Запасов месторождения, на котором произошла катастрофа, я не знаю, но они явно выше миллиона тонн: в противном случае месторождение было бы попросту нерентабельным. Допустим, запас — 10 миллионов тонн. В сутки пока выливается 5 — 6 тыс. баррелей нефти (это около 800 тонн). Разделите — получится, что нефть может сочиться 12 500 дней, то есть почти 35 лет! Может быть, меньше, а может, и больше. Все зависит от реальных размеров месторождения и темпов снижения давления в зоне дренажа.

Нефтепроводы длиннее экватора

— Насколько активно сейчас качает нефть из-под воды Россия?

— В мире треть годовой добычи приходится на моря. В России доля шельфоразработок пока невелика, но будет расти.

Разрабатывается месторождение «Кравцовское» в Балтийском море — между прочим, рядом с Куршской косой, экологически уязвимой зоной. Правда, добыча там небольшая — менее миллиона тонн в год, месторождение вступило в стадию падающей добычи.

На северо-востоке Сахалина есть два проекта — «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Операторами там выступают иностранцы: у России на момент начала разработок не было ни технологий, ни денег. Эти проекты оказались по большому счету кабальными для России: страна от них получает пока мало, а западные компании постоянно увеличивают капитальные затраты по проектам. С другой стороны, эти проекты позволяют нам получить опыт использования принципиально новых технологий. Например, на Сахалине в рамках этих проектов построен первый в стране завод по сжижению газа. Так или иначе, добыча нефти и газа на Сахалинском шельфе нарастает, сейчас она составляет только по нефти больше 10 млн. тонн в год.

В этом году вводится в разработку месторождение им. Юрия Корчагина в Каспийском море — годовая добыча предполагается примерно 2 млн. тонн.

Если учесть, что воды вдоль Сахалина — это красная рыба, крабы, морские ежи, а на Каспии — белая рыба, черная икра… Зная, к чему привела авария в Мексиканском заливе (нарушена экология, люди лишились работы и так далее), нам, конечно, есть о чем беспокоиться. Тем более что опыта разработки подводных месторождений у России практически нет. Правда, если месторождение в Мексиканском заливе находится на глубине полтора километра, то месторождения на Балтике и на Каспии не на таких больших глубинах: на Каспии, к примеру, где-то 20 метров.

Беда в том, что аварии могут случиться на разных этапах добычи, транспортировки и переработки нефти. Вам доводилось видеть в фильмах, как из скважин бьют  фонтаны нефти и газа?

— Да, и счастливые нефтяники умываются черным золотом…

— Так вот неконтролируемые фонтаны нефти и газа — то, чего нельзя допускать! Если вовремя не перекрыть фонтан такой задвижечкой, так называемым превентором, — нефть выливается в почву, и потом ее надо собирать, в противном случае вокруг будет мертвая зона, как у нас на некоторых бензоколонках и нефтебазах.

Бывают аварии хуже. На глубине большое давление, сотни атмосфер, а бурить нужно «на равновесии» — то есть давление бурового раствора на забое должно быть не выше, чем давление в пласте. Иначе раствор будет проникать в пласт и замусорит поры, через которые идет нефть. Тогда дебиты скважин (а дебит — это сколько тонн в сутки извлекается) сразу падают. Если же давление бурового раствора на забое окажется ниже пластового, может произойти авария — «выброс» оборудования, часто с пожаром на скважине.

В Астраханской области, например, очень долгое время горела скважина. Правда, не нефтяная, а газовая. А в Астрахани это особенно опасно — там содержание сероводорода в газе — до 25%, при том что смертельная доза многократно меньше. И хорошо, что сероводород сгорает; иначе погнал бы ветер этот сероводород (а он тяжелее воздуха) в сторону ближайшего поселка — и нет поселка.

Дальше. Возможны аварии в процессе транспортировки — от скважины по трубам. Вот недавно построили всем известный трубопровод Восточная Сибирь — Тихий океан. За полгода работы — два разлива.

Значительные разливы нефти в прошлом десятилетии были в Тимано-Печорской провинции…

Конечно, с этими разливами борются, нефть собирают, разбрасывая разные химикаты, которые коагулируют нефть. Но все равно эти меры несовершенны. Возвращаясь к аварии в Мексиканском заливе: «Бритиш Петролеум» — одна из ведущих компаний в мире, однако и она не смогла застраховаться на сто процентов.

В плане аварий огромную опасность представляют магистральные нефтепроводы и порты отгрузки (перегрузки) нефти. Наши нефтяные и газовые трубопроводные системы — это свыше 200 тысяч километров. Для сравнения,  длина экватора Земли — 40 тысяч километров. Посудите сами: нефте- и газопроводы идут из Западной Сибири  в Европу, из Восточной Сибири в сторону Тихого океана. У трубопроводов срок службы не должен превышать 40 лет, у нас же половина труб старше. Под Петербургом, в Приморске и Высоцке (это Финский залив), — терминалы отгрузки нефти и нефтепродуктов с перевалкой до 100 млн. тонн в год. Такой же терминал отгрузки построили на севере Тимано-Печорской провинции в Печорском море. Там пока все чисто и относительно небольшие масштабы отгрузки — 1,6 млн. тонн, но проектная мощность — 12 млн. тонн.

Впереди всех — Норвегия

— Системы добычи нефти в России и за рубежом отличаются?

— Отличаются, но не принципиально: дыра, скважина, через которую (в случае удачи) из недр фонтанирует или поднимается насосом нефть.

Особенных ноу-хау в России по разработкам на шельфовых месторождениях нет: у нас, повторюсь, еще мало опыта. Вообще же «впереди планеты всей» в этой сфере идет Норвегия: там технологии шельфоразработок развивают с 1960-х годов — как открыли месторождения в Северном море, в Норвежском. Причем это в основном государственное дело, а если что-то и отдано в  частные компании на концессию, то все равно контролируется государством.

— Может, пока опыта  нет, нам не работать на шельфе?

— У нас скоро не будет выбора. Мы изрядно вычерпали наши месторождения на суше. Например, основные месторождения добычи газа — Уренгой, Ямбург и Медвежье — выработаны более чем на 50%. А они дают более половины добываемого в стране газа: больше 300 млрд. кубометров из 640 миллиардов кубометров.

Хочешь не хочешь, с учетом того что Россия обещает всех обеспечивать нефтью и газом, — их нужно откуда-то брать.

Можно, конечно, идти на Ямал, но это болото с вечной мерзлотой. Пробурите скважину, вокруг нее растает вечная мерзлота и скважина провалится. В любом случае это будет очень дорого.

Месторождения нефти, которые открыты в России на суше за последние 10 лет, по промышленным запасам в среднем оцениваются в 1 миллион тонн. Разрабатывать такие месторождения даже при цене нефти в 80 долларов за баррель в некоторых регионах (в Западной и Восточной Сибири, например) пока нерентабельно.

— Но Россия — все равно главный нефтедобытчик в мире?

— По российским данным, наша страна уже много лет добывает нефти больше, чем Саудовская Аравия. Но по России учитывают добычу нефти и конденсата (то, что добывают вместе с  газом), а по Саудовской Аравии — лишь добычу нефти, исключив добычу в Нейтральной зоне (зоне между Саудовской Аравией и Ираком. — Прим. ред.). Правда, в 2009 году по добыче жидких углеводородов мы действительно обогнали Саудовскую Аравию. Но не будем забывать, что из-за резкого падения цен в 2009 году ОПЕК (Организация стран — экспортеров нефти. — Прим. ред.) призвала страны, входящие в эту организацию, сокращать добычу и ввела квоты. Естественно, Саудовская Аравия добычу уменьшила. Но резервные мощности у нее остались, а в России, к сожалению, резервных мощностей по наращиванию добычи нефти практически нет.

— Риторический вопрос, но все же: вероятно, мы (я имею в виду человечество) рановато сунулись в такие глубины, если не можем дать гарантий безопасности?

— Добыча не остановится. Иначе вы же и пострадаете. Сокращение добычи нефти приведет к ее подорожанию, и если богатому все равно, за сколько рублей покупать бензин для лимузина, то обычному человеку далеко не все равно, что подорожают, к примеру, продукты (ведь в их цену входит стоимость транспортировки и прочее). Всегда в первую очередь страдают простые смертные.

Добыча нефти не сократится и еще по одной причине. У нас, как известно, капитализм. А при капитализме главное — извлечение  прибыли. Практически любой ценой. И регулировать эту жажду прибыли можно только налогами и штрафами. Ну оштрафуют компанию; ну другим будет наука — но принципиально ничего не изменится.

Беседовала Александра ШЕРОМОВА

Нефть — невозобновляемый ресурс. Главная статья российского экспорта.

Страны с крупнейшими запасами нефти, по данным «BP Statistical review of world energy 2009», в миллиардах баррелей (в тонне около 7,5 барреля):

Саудовская Аравия — 264,1
Иран — 137,6
Ирак — 115,0
Кувейт — 101,5
Венесуэла — 99,4
ОАЭ — 97,8
Россия — 79,0
Ливия — 43,7
Казахстан — 39,8
Нигерия — 36,2
США — 30,5
Канада — 28,6
Катар — 27,3
Китай — 15,5
Ангола — 13,5
Члены ОПЕК (Организации стран — экспортеров нефти) — 955,8

Рассчитано и то, на сколько примерно лет должно хватить разведанных запасов нефти с учетом сегодняшних темпов добычи. Теоретически дольше всех продержится Ирак — его запасов при нынешних уровнях добычи хватит на 130 лет. А Китаю — всего на 11 лет. США теоретически исчерпают собственные ресурсы через 12 лет, а Россия — через 22 года.