Николай II: частный человек на троне

Зачем петербургский историк Сергей ФИРСОВ написал новую биографию последнего русского императора. Многие из представленных в книге «Николай II: Пленник самодержавия» материалов и документов публикуются впервые.

Многие из представленных в книге «Николай II: Пленник самодержавия» материалов и документов публикуются впервые. Но главная ценность книги, недавно вышедшей в издательстве «Вита Нова», даже не в этом, а в попытке объективно разобраться в психологическом облике государя, не впадая ни в ура-патриотическое умиление, ни в хамовато-злобный тон. О том, чем же был Николай II для России, мы и говорим с Сергеем Львовичем.

— Почему вы решили обратиться к этой теме? Вроде бы в последние годы в книгах о Николае II недостатка нет...

— Потому, видимо, и решил, что книг так много. В околоправославных кругах Николая II считают искупителем, чья жертва сопоставима с жертвой Христа, — этой точки зрения придерживается, например, известная певица Жанна Бичевская... Так что изучение этой сложной, противоречивой и мифологизируемой фигуры интересно, актуально и полезно. Я не писал биографию вообще, а изучал личность через главную идею, пронесенную этой личностью через всю жизнь. Такой идеей и было самодержавие. В этой идее он был воспитан — мне предстояло изучить, как и кем он был воспитан, что за принципы самодержавного строя он усвоил, как он эти принципы пытался отстаивать, на какие компромиссы шел, сколько стоили ему эти компромиссы и как, наконец, эти принципы его погубили. Первоначально я собирался назвать книгу «Persona privata на престоле». Это латинское выражение можно перевести двояко: и как частный человек, и как… не вполне дальновидный человек, что ли, живущий в своем мирке. Но по мере сбора материала и работы с ним я понял, что это будет неправильно, хотя он, безусловно, был человеком частным. Безусловно, он любил больше всего семейную жизнь, это для него было ценностью первичной. Но, рожденный для власти и рано вставший у кормила этой власти, был вынужден исполнять те обязанности, которые возложило на него провидение. Он честно относился к своему служению. С течением времени император Николай II стал одним из лучших в России знатоков внешней политики. Его надо изучать не по тем формальным, известным широкой публике фразам, а по многословным резолюциям: здесь мы увидим более тонкого человека, более серьезного политика, чем принято думать. Он не был выдающимся государственным деятелем, но считать его ограниченной посредственностью, как заявляла советская историческая наука, нельзя категорически. Не стоит быть его адвокатом — и совсем уж неправильно быть его прокурором. Я не сторонник восточной мудрости, согласно которой понять — значит простить, но я убежден, что существует историческая давность, которая должна снимать субъективизм, агрессию...

— Но времени прошло довольно много, а страсти-то не утихают!

— После падения коммунизма в России черное сразу сменилось белым, а зло — добром. Изменение знаков не есть путь к истине, а есть путь в никуда.

— Вы в своей книге не обходите острые вопросы, работающие скорее на отрицательный имидж последнего русского царя…

— Неправильно оценивать его с точки зрения абстрактной этики: «хорошо» он делал или «плохо». Он жил, ошибался, совершал не всегда корректные поступки, но это не плохо и не хорошо. Николай II — обычный человек, он не Юлий Цезарь и не Александр Македонский. Просто он жил в такую эпоху, что стал символом, — тем он для нас и интересен. Для Николая II власть не была самоцелью. Для него идеал — правильное самодержавное управление, как он его понимал. И он отстаивал это свое понимание, будучи человеком идейным. В этой связи я хотел бы коснуться демонической для некоторых, святой для некоторых фигуры Григория Ефимовича Распутина. Дело было не только в том, что он каким-то образом лечил цесаревича, — важно, что Распутин был олицетворением простого русского народа. Нельзя абстрактно любить народ. Григорий Ефимович и был персонифицированным народом, большинство в котором составляли русские крестьяне. Распутин в последние годы действительно частенько вел разгульный образ жизни. Акцентировать на этом внимание можно постольку, поскольку в тот момент данное обстоятельство было блестящим поводом для дискредитации самодержавия. Не было бы Распутина — придумали бы другого.

Хочу сказать: для императора было важно преодолеть средостение, то есть стену, отделявшую его от народа. Под средостением он понимал бюрократию и властолюбивую либеральную интеллигенцию. Николай II стремился войти в непосредственный контакт с народом, он искренне хотел добра всем своим подданным, и прежде всего — мужикам. Но как это «добро» осуществить в политической и экономической жизни — однозначного ответа не существует. Не забудем, что 85 процентов тогдашнего населения страны были просто неграмотными. В свое время Победоносцев находил целесообразным развитие церковно-приходских школ, при нем их количество выросло значительно. Но при этом он считал, что образование народа не надо вести дальше элементарного чтения, письма, счета и знания нескольких молитв, что необходимо народ «законсервировать», потому что он — хранитель благочестия. Точно неизвестно, насколько эти взгляды были близки Николаю II, но скорее всего внушенное ему с детства тем же Победоносцевым мнение, что необходимо хранить народ от тлетворного влияния интеллигенции, он разделял. Можно ли было реально оставить этот самый народ в «безвоздушном» пространстве? Конечно нет, все равно городское влияние в сельскую среду проникало. Так вот, я думаю, что именно благодаря такому состоянию народа эксперимент, затеянный Лениным со товарищи, удался.

Беседовала Татьяна КИРИЛЛИНА