Ну чистый анекдот!
Удивительно, но накрывший весь мир финансовый крах имеет в России свои особенности — над ним смеются. Как грибы после дождя плодятся анекдоты про кризис. Психологи говорят, что, рассказывая анекдоты, люди легче переживают стресс. И россияне этим средством пользуются как никто другой.
Удивительно, но накрывший весь мир финансовый крах имеет в России свои особенности — над ним смеются. Как грибы после дождя плодятся анекдоты про кризис. Психологи говорят, что, рассказывая анекдоты, люди легче переживают стресс. И россияне этим средством пользуются как никто другой.
Кто и как сочиняет анекдоты, знает доцент факультета журналистики МГУ кандидат филологических наук Татьяна Сурикова, которая уже несколько лет исследует «анекдотостроение» русского народа. И с удовольствием рассказывает анекдоты в радиопередаче «С русского на русский», а теперь еще и на газетной полосе.
— Татьяна Ивановна, что такое анекдот — мы все прекрасно знаем, а вот к какому жанру его можно отнести?
— Анекдот — это сейчас единственно живой жанр фольклора. Причем в советские времена в нем сосредоточилась вся энергия народа, энергия противостояния власти. Поэтому ничего остроумнее советского политического анекдота я до сих пор не знаю.
— Хочется услышать конкретные примеры...
— Пожалуйста. «В последние годы застоя, когда генсеком был товарищ Леонид Ильич Брежнев, решили переименовать Мавзолей Ленина. И поставили точки над «е».
— Смешно. Но это все-таки про советское руководство, а про нынешних политиков, про Путина например, какие анекдоты сочиняют?
— Тоже очень остроумные. И если про всех предыдущих правителей — начиная с Владимира Ильича — анекдоты очень злые, то про Путина они какие-то, я бы сказала, добродушные. Самое жестокое, что я про него знаю, из серии «Армянское радио»: «У Владимира Владимировича плохо получаются шашлыки — почему?» И «Армянское радио» отвечает: «Да потому, что он до сих пор замачивает их в сортире».
— А кто за «Армянское радио» сочиняет анекдоты?
— Сложно сказать. Масляков, например, считает, что КВН сочиняет анекдоты... Однако КВН впрямую их не сочиняет — может, есть какие-то оригинальные ходы, остроумные репризы, которые потом оформляются как анекдоты. Думаю, что конкретного автора, как у любого фольклорного жанра, у анекдота нет. Кто-то что-то сказал, кто-то начал, кто-то добавил от себя, а потом все это литературно оформилось по принципу «Красиво не соврешь — историю не расскажешь».
— А я где-то читала, что в ЦРУ держали целую команду, которая специально сочиняла анекдоты на наших политических деятелей...
— Интересно, почему тогда сегодня ЦРУ не сидит и не сочиняет анекдоты про наших политиков? Ведь политический анекдот как жил, так и живет, хотя он и утратил значительные свои качества, перестал быть настолько метким, емким, остроумным. Появилось очень много анекдотов элементарно пошлых, малоостроумных. Почему? Потому что народная энергия сейчас рассредоточилась.
— Татьяна Ивановна, а у вас в МГУ случайно не ходят анекдоты о ректоре?
— Честно говоря, не знаю — я лично их ни разу не слышала. К сожалению, это мой пробел (улыбается). Но, к слову, в анекдотах далеко не все стороны жизни одинаково представлены. Например, мы рассматривали географическое распределение анекдотов. У нас Запад представлен в виде американцев, французов, англичан. Одни глупые, другие любвеобильные, и третьи — лорды — такие интеллектуалы, а со всем остальным у них плохо... Проиллюстрирую анекдотом. «Выходит английский лорд к окну. «Сегодня ночью смог», — говорит он. Слуга радостно: «Поздравляю вас, ваше сиятельство».
А Россию обычно представляет любитель выпить. Дальше пошли кавказские республики: «Армянское радио», большая серия анекдотов про грузин и... абсолютно никак не представлен Азербайджан.
— И за что ему такое преимущество?
— Тайна сия мраком покрыта. Могу предположить, что анекдоты про грузин появились потому, что они были представлены на рынке, именно с ними и ассоциировался Кавказ: «бананы-киви-гиви». Никак не представлены белорусы и молдаване. А вот украинцы — исключительно «хохлы» — широко представлены как любители «сала в шоколаде» — и анекдотом: «Петро, ты знаешь, як кляти москали называють пыво? — Пи-и-и-во! Повбивав бы!..»
Из жителей прибалтийских республик не представлены литовцы, зато представлены горячие эстонские парни. Как в анекдоте — один другому говорит, растягивая слова: «Ты, говорят, построил новый дом, та-а-ак?» — «Та-а-ак». — «А сколько комнат?» — «Одна. Меньше строить не было смысла-а-а».
Дальше, если идти на Север, — финны никак не представлены и шведы. Как закончилось противостояние Петра и Карла — вся Скандинавия оказалась представлена по сути одними эстонцами. Про Норвегию ни разу ни одного анекдота не слышала...
Японцы — дети прогресса, цивилизации. Шикарный анекдот: «Але, Але! Москва, Москва, плохо слышу...» — «Послушайте, а что, по телефону позвонить нельзя?». Китайцы у нас представлены анекдотом: «Почему в Китае такое большое народонаселение?» — «Ночь длинная, а электричества нет». Корейцы никак не представлены. Сингапур, Малайзия — о них ничего не знаем, да они с нами и не граничат. Средняя Азия — Туркмения, Таджикистан — представлены анекдотами с одним обидным названием «чурка». «Заблудилась наша экспедиция в пустыне Каракумы. Идет караван верблюдов. Русский и говорит: «То-ва-рищ, то-ва-рищ, друг...» — «Да! Как здесь, так товарищ, а как в Москве, так чурка». Вот эти народы — чукчи, Средняя Азия — представлены как некие дети природы в сильно упрощенном гротескном виде.
— Почему так происходит?
— Потому что у нас есть некие психолингвистические особенности восприятия. Хотите вы или нет, но с этим бороться — абсолютно пустой номер. Ну как мы мыслим? Мы запоминаем всю действительность, систематизируем, классифицируем в двух основных формах. Первая — архетип — это некое типичное представление о предмете. Скажем, Владимир Вольфович — воплощение политика-популиста, Усама бен Ладен — воплощение террориста, Джордж Буш — воплощение вселенской, извините... Ну, куст он и есть куст (в переводе с английского «буш» означает «куст». — Л. К.). Кстати, когда избрали президентом Барака Обаму, появился новый анекдот. «Америка прошла огромный путь развития: от хижины дяди Тома до Барака Обамы».
Вторая форма — это стереотип, некая совокупность представлений, сильно упрощенная и всегда сильно обобщенная. Поэтому когда мы говорим «американец», мы имеем в виду «американцы», а во множественном числе это есть некая идея логического обобщения. То есть мы выделяем какую-то одну черту, может быть свойственную небольшому количеству людей, с которыми мы когда-то общались. У нас складывается некое представление. Это хорошо отражено в анекдотах о слонах. «В разных странах издали несколько книг про слонов. Немцы — трехтомник «Краткое введение в слоноведение», американцы — карманный справочник «Все, что вы хотели знать о слонах». Русские издали трехтомник. Первый том называется «Россия — родина слонов», второй — «Советский слон — самый лучший слон в мире», а третий — «Советское слоноведение на пути к такому-то съезду КПСС (номер съезда менялся на злобу дня)». В Болгарии вышел четырехтомник. Первые три тома — повторение русского издания, а четвертый — «Болгарский слон — младший брат советского слона».
— Татьяна Ивановна, вы столько анекдотов рассказали, из кризисных какой вам нравится?
— «Бежит обезьяна по лесу и надрывно кричит: «Кри-и-изис!!!» Выходит, облизываясь, из кустов тигр и говорит: «Ну зачем так кричать?» — «Так кризис же», — отвечает ему обезьяна. «Ну и что? Я как ел мясо, так и буду есть!» Бежит обезьяна с воплями о кризисе дальше, а навстречу ей лиса: «Чего ты так орешь?» — «Ну как же, кри-и-изис!» — орет ей обезьяна. «Не знаю. Я как носила шубу, так и буду носить!» Обезьяна, пробежав еще немного, остановилась и задумалась: «И правда, чего это я? Я ведь как ходила с голой ж...пой, так и буду ходить!»
Рисунки Михаила ЛАРИЧЕВА
