Объяснение в любви России
В минувшую пятницу в Мариинском театре состоялась премьера оперы Родиона Щедрина «Мертвые души»
В минувшую пятницу в Мариинском театре состоялась премьера оперы Родиона Щедрина «Мертвые души»
Премьера более чем долго-жданная: в последний раз на Мариинской сцене эта опера шла 34 года назад. Корреспонденту «Вечернего Петербурга» посчастливилось в один день побывать и на генеральной репетиции оперы, и на премьерном спектакле.
«Генералка» назначена на час дня, однако журналисты и прочие приглашенные лица задолго до времени «Ч» заполнили маленький предбанник служебного подъезда, где охрана не спеша проверяет их «верительные грамоты». Стоя лицом к охраннику, который долго ищет мою фамилию в списке, затылком вдруг ощущаю: что-то происходит. Некая неожиданная концентрация магнетизма в эфире, а еще резко оборвавшийся гомон и наступившая тишина…
Оборачиваюсь — и застываю, подобно всем остальным: мимо проплывает Майя Плисецкая! Красота, неподвластная времени. «Здравствуйте, Майя Михайловна!» — только и выговариваю я. Плисецкая здоровается с такой теплотой, словно встретила старого знакомого, которого не видела много лет. Мелькает мысль: да не спутала ли она меня с кем-нибудь? Да нет же — врожденное воспитание. А еще ответная любовь к благодарным поклонникам, которым она щедро дарила свое искусство.
И только во вторую очередь, боковым зрением, замечаешь ее супруга Родиона Щедрина. Он торопится поскорее попасть в театр — ведь работа над спектаклем еще далеко не окончена. Как «по секрету» поведали члены постановочной группы, репетиции шли трудно, подчас до полуночи, и Родион Константинович принимал в них деятельное участие.
В антракте после первого действия Щедрин подходит к Гергиеву и начинает обсуждать с ним нюансы исполнения. Слышно, как он просит умерить мощь отдельных оркестровых групп. Ударных, например, ибо, по мнению Щедрина, «получается концерт для гонга с оркестром».
Во втором перерыве совещание Гергиева и Щедрина затягивается еще дольше, а по ходу третьего действия, во время дуэта Анны Григорьевны, «дамы приятной во всех отношениях», и Софьи Ивановны, «дамы просто приятной», композитор неожиданно срывается с места, идет через зал к дирижеру и что-то ему говорит. Действие не останавливается, но словно приобретает дополнительные краски… И после окончания прогона всего спектакля продолжается работа над отдельными сценами.
Однако для тех, кто пришел на премьеру, от этой творческой кухни не остается и следа! Певцы и оркестр Мариинки лишний раз доказывают, что они — лучший музыкальный театр в России, а может быть, и в мире. Баланс звучания оркестра и солистов найден, слышны до единой все мелкие ноты, колоратуры и фиоритуры «виртуозного баритона», как они обозначены в партитуре, Чичикова. Не уступают ему и другие персонажи, которых в опере всего тридцать два. И ни одно бесценное слово гоголевского текста не пропадает. А в качестве бонуса пришедшим на премьеру — в царской ложе Майя Плисецкая, которой публика в антракте устраивает овацию.
Опера не была бы оперой без сценического действия. Его автор — Василий Бархатов, 27-летний московский режиссер. В Мариинке Бархатов до «Мертвых душ» поставил уже пять опер, среди них «Отелло» Джузеппе Верди и «Енуфа» Леоша Яначека. И ему удавалось пройти по тонкой грани, разделяющей и одновременно соединяющей традиции и современность. Удалось ему это и сейчас.
Точка опоры сценографии — колесо, которое до Москвы доедет, а до Казани — нет. Точнее, соединенная осью через всю сцену огромная колесная пара, то ли от паровоза, то ли от старинного пульмановского вагона. Вместо «мужика с козой» — железнодорожный рабочий в оранжевом жилете и с фонарем. А на щите, прикрепленном к оси, играющем роль занавеса, — снятая буквально картинка из окна поезда, идущего тем же маршрутом, что и Чичиков когда-то на своей бричке. И ничего не изменилось — то же запустение, то же бездорожье…
А персонажи — что с того, что они в обличье современных бизнесменов или чиновников? Ведь они в этом обличье произносят гоголевский текст, который с этим обличьем вступает в противоречие. Но только кажущееся: ведь по сути ничего в «обустройстве» России за почти два века не изменилось.
Спектакль, безусловно, состоялся и с новыми представлениями будет только обретать новые краски. Чему, безусловно, способствует «длинная скамейка» исполнителей. Взять ту же роль Чичикова. Кому-то по сердцу придется внутренняя сила исполнения Сергея Романова, певшего на премьере, а кто-то предпочтет не такой мощный, но с большей гибкостью выражения баритон Владислава Сулимского.
Увы, возможно, опера будет появляться в репертуаре не так часто, как хотелось бы. Ибо без мистики не обошлось: прямо на репетиции сломал руку Сулимский, а еще раньше, тоже на репетиции, ногу сломал еще один исполнитель партии Чичикова Владимир Мороз. Да и у Сергея Романова была травма ноги, правда, бытовая. А чего вы хотите — «мертвые души» вполне могут хватать живых…
Борис ОСЬКИН, фото автора
