Охотник на мечту
На днях — 18 июля — стукнуло 73 года Хантеру Томпсону. Стукнуло бы. Потому что он «успел раньше» — в 2005-м пустил себе пулю в голову. Так до сих пор и неизвестно — намеренно или случайно. Он ведь любил оружие и стрельбу. Хантер — недаром означает «охотник».
На днях — 18 июля — стукнуло 73 года Хантеру Томпсону. Стукнуло бы. Потому что он «успел раньше» — в 2005-м пустил себе пулю в голову. Так до сих пор и неизвестно — намеренно или случайно. Он ведь любил оружие и стрельбу. Хантер — недаром означает «охотник».
Хантер Стоктон Томпсон нам лучше всего памятен по фильму «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», где его сыграл Джонни Депп. Фильм снят по книге Томпсона. Депп, лысый, в солнечных очках, весь какой-то дерганый, с постоянным мундштуком в зубах — представляет альтер эго автора.
Если коротко — Томпсон родился в штате Кентукки в 37-м, служил в армии, мотался по всем штатам, по Карибскому морю и Южной Америке. Работал в «Роллинг Стоуне» и еще тыще всяких изданий. Просто так перепечатал на машинке «Великого Гэтсби» Фицджеральда и «Прощай, оружие!» Хемингуэя — говорил, что хочет узнать писательский стиль авторов. Год прокатался с дикими байкерами из банды «Ангелы ада». Пил, курил, жрал любую наркоту и дрался. Ненавидел Никсона. Баллотировался, наконец, на должность окружного шерифа в Колорадо. Общественность не была готова к некоторым предлагаемым им реформам. Да и сам Хантер, кажется, тоже не собирался на место шерифа. Скорее всего он просто дурачился, как почти всегда в жизни.
Это валяние дурака, внешне бесцельное, — похоже на импровизацию в джазе. Импровизация, обвиваясь вокруг основной темы, не уходит от нее в сторону, а реагирует, субъективно подчеркивает и выделяет какие-то важные ходы, оживляет всю музыку. Так же и у Хантера Томпсона: импровизируя, он именно что реагирует на жизнь, откликается на нее со всей чуткостью израненного сердца. Этим он занимался всю жизнь, точно так же писал и свои тексты, впитав опыт и битников с их «потоком сознания», и Кена Кизи с его первобытной свободой.
Называется это — гонзо-журналистика. Название звучит по-дурацки, да и родилось явление примерно так же. Томпсон должен был сдать статью, крепко пил, не успевал (как знакомо!) — выдрал из своей записной книжки листки с заметками и отправил их редактору, не правя, — что-то там о выпивке, о разговорах с людьми, которых он повстречал, какая-то нецензурщина. Получилось нечто очень субъективное, но при этом — говорящее в тыщу раз больше, чем любая статья, — школьное сочинение. Все были в восторге. Редактор и Томпсон, кажется, тоже.
Говорят, что «гонзо» — может происходить от испанского gonzagas, что означает «я тебя одурачил», «нелепости». По другому варианту — так называют человека, который последним из всей компании сможет стоять на ногах после ночного алкогольного марафона. И то и другое к Томпсону имеет прямое отношение.
Примерно тем же Томпсон был занят и в Лас-Вегасе, когда испытывал к нему свои знаменитые Страх и Отвращение. Таращась сквозь наркоманский бред, он ни много ни мало — гонялся за американской мечтой. Пытался поймать это нечто, неуловимое и самое главное в жизни звездно-полосатой нации. Самое интересное, что ему это, кажется, удалось. Может быть, мечта — понятие слишком зыбкое, чтоб интересоваться им на трезвую голову? А может, слишком возвышенное, чтоб приблизиться к нему, ничем не жертвуя.
Хантер Томпсон, упрямый кентуккийский баран, проломил своим лысым черепом какую-то важную стену. После него журналистика — не только американская, любая — стала чуточку другой. К точному присоединилось личное. Вдруг стало возможно рассказывать о политике, о спорте, о жизни, о той же мечте не механическим голосом винтика «четвертой власти», а вполне человеческим. А ведь что еще нужно, чтобы достучаться до людей, в наше-то время?
