«Она была прекрасна и внешне, и внутренне»
На днях из жизни ушла последняя королева Голливуда Элизабет Тэйлор.
На днях из жизни ушла последняя королева Голливуда Элизабет Тэйлор. Небольшой эпизод яркой жизни звезды связан с нашим городом — в середине 70-х Тэйлор снималась на «Ленфильме» в первом советско-американском фильме «Синяя птица» (1976). Обозреватель «Вечёрки» Дмитрий СОЛОВЬЕВ побеседовал с теми, кому тогда, более тридцати лет назад, посчастливилось работать с актрисой.
«Переодевайтесь!»
Леонид Неведомский играл в фильме «Синяя птица» главную мужскую роль:
«Впечатление, что я потерял очень близкого человека. И хотя съемки проходили более 35 лет назад, помню все, будто это было вчера. Отца должен был играть другой советский актер, но почему-то с ним не получилось, и, поскольку популярностью пользовалась у нас «Мачеха» с моим участием, решили пригласить меня. На «Ленфильме» режиссер Джордж Кьюкор и Элизабет Тэйлор, едва посмотрев на меня, сказали: «Переодевайтесь!» Так я получил эту роль и — главное — возможность находиться на одной съемочной площадке с великой Элизабет. Да, она действительно была великой, подлинной королевой и внешне, и внутренне. Английского языка я не знал, выучил свои слова по тому, что мне написали русскими буквами, и конечно, Тэйлор не очень хорошо понимала, о чем идет речь. Но она виду не подавала, ни разу не пожаловалась, понимая, что это был первый опыт работы совместно с американскими кинематографистами. Все для нас было непривычно. Звезда такого уровня еще никогда не снималась в СССР. Ежедневно работники «Ленфильма» заранее ожидали появления Тэйлор на студии — она приезжала не одна, а с целой свитой из секретарей, визажистов, парикмахеров — и гордо вышагивала к Первому павильону. Она была профессионалом высшей пробы. Подлинной королевой. Это очень большая утрата».
«Мы постоим в очереди, как все»
Режиссером с российской стороны был Евгений Татарский. Он вспоминает:
«Элизабет Тэйлор вела себя безукоризненно. Как и подобает звезде ее уровня: с достоинством, предельно интеллигентно. Она могла о чем-то поспорить с режиссером от США Джорджем Кьюкором, какими-то американскими представителями, но к нам, российским кинематографистам, она никаких претензий не имела. Вспоминаю ее скромность. Кто-то сообщил мне: «Твоя Лиз стоит с подносом в очереди в столовой «Ленфильма». Я бегом туда: действительно, звезда вместе со своим бойфрендом смиренно ожидают, когда им отпустят еду. Я говорю: «Элизабет, присядьте, вас обслужат вне очереди». А она: «Нет, не надо, мы постоим, как все». Перед съемками нас пугали, что западные звезды любят нецензурно выражаться — у них, мол, так принято. Но от нее я слышал бранное слово лишь однажды: когда она произносила длинный монолог перед «синей птицей», «роль» которой исполнял обыкновенный голубь, покрашенный в синий цвет. Не отдавая отчета в своей значимости, голубь громко курлыкал на протяжении всего монолога звезды. Наконец Элизабет не выдержала, и в адрес птицы полетело крутое ругательство. Пришлось убрать клетку из кадра. Но больше актриса не выражалась.
Несколько раз актриса жаловалась на боли в желудке, летала к врачу в Лондон. Потом специалисты сказали, что неприятности от невской воды — мол, ленинградцы к ней привыкли, а у звезды она вызывает «побочные эффекты». Возможно, поэтому на съемках Лиз предпочитала пить апельсиновый сок, но мне казалось, что к нему подмешивался более крепкий напиток, поскольку после него звезда становилась веселой, начинали блестеть глазки. Нет, конечно, она не напивалась. Видимо, требовался какой-то небольшой допинг. На работе это никак не сказывалось. Она была предельно дисциплинированна».
«Втыкайте как можно больше булавок — она это любит!»
Художницей по костюмам для «Синей птицы» самим режиссером Джорджем Кьюкором была выбрана наша землячка Марина Азизян, и всё потому, что Элизабет Тэйлор отказалась даже мерить то, что сшили ей в Британии. Марина рассказывает:
«Поначалу костюмы для звезд были поручены англичанину, который занимался книжной графикой. Разумеется, специфика кино была ему незнакома, и Лиз сразу почувствовала это, увидев костюмы. Она их забраковала. Меня срочно вызвали к директору «Ленфильма» и дали срок всего три дня для создания новых эскизов для Лизочки (она сразу разрешила мне так ее называть). Примерки проходили в гостинице «Ленинград», где жила Элизабет. Художник по костюмам всегда духовно близок с тем, для кого работает. Я видела Лиз в разные моменты ее пребывания в нашем городе — сразу после пробуждения или лежащей в кровати, когда она неспешно наматывала свое жемчужное ожерелье на шею любимой собачки в то время, когда массовка томительно ждала ее выхода, видела, как она ссорилась со своим молодым приятелем, с которым приехала в наш город. Но всегда она была царственна и прекрасна. К работе она относилась с огромной серьезностью, на примерках не капризничала, и ее секретарь советовала мне: «Втыкайте как можно больше булавок, она это любит!» Лиз была очень пытлива. Тогда у нас в магазинах купить приличную ткань было невозможно. Для платья Элизабет я раздобыла отрез бельевого шелкового трикотажа. «Сколько же это стоит?» — спросила звезда. Я ответила: «Если директор узнает об этом материале, головы мне не сносить». Спасло умение работать руками — шесть мастериц вручную расшивали этот наряд, и никто ничего крамольного не заметил, а платье Лизочке очень понравилось. Актер беззащитен перед художником по костюмам, и на примерках я не раз видела ее кожу. Испещренная многочисленными шрамами после операций, это не была кожа счастливой и беспечной женщины. Все, чего она добилась в жизни, — ее личная заслуга, просто так удача не шла в руки. Услышав, что я на закрытом показе видела ее работу в фильме «Кто боится Вирджинии Вулф?» (тогда эту ленту, разумеется, иначе посмотреть было нельзя), она буквально вся светилась от счастья. Она очень критично относилась к своим нарядам, а предложенные нами приняла безоговорочно. Для журналистов специально был устроен показ костюмов, и впоследствии нам из Лондона прислали большую статью с фотографиями, посвященную костюмам для «Синей птицы». Тэйлор удивлялась: «А почему советская пресса про меня ничего не пишет? Я им неинтересна?» Приходилось объяснять, что в СССР не принято вторгаться в частную жизнь звезд. Приехала, поработала, потом выйдет фильм — и все, без пикантных подробностей. Как любая творческая личность, Лиз обладала богатым воображением. Однажды ночью, увидев из окна гостиницы, как благодаря разведенным мостам передвигаются суда по Неве, она оповестила всех, что наблюдала передислокацию военных кораблей. Неудивительно было в эпоху холодной войны предположить такое, но ей всё объяснили, и впоследствии она спала спокойно. У Лизочки было очень доброе сердце. С собой в Ленинград она привезла двух дочерей, одну из них приемную, которую взяла на воспитание, узнав о ее тяжелой болезни. Она не жалела денег на лечение девушки.
Однажды я застала Элизабет Тэйлор одну в своей гримерке. Она была так прекрасна, что я не удержалась и сказала ей: «Бьютифул». «Я знаю», — ответила она мне по-английски, сопроводив слова нежной улыбкой. Какой же широтой души надо было обладать, чтобы так щедро нести и дарить свою красоту людям».
Дмитрий СОЛОВЬЕВ
Фото из личного архива Марины Азизян
Метки: Кинозал Происшествия
Важно: Правила перепоста материалов
