Онкобольным не дают справиться с болью

Из-за бюрократической чехарды обреченные люди не могут получить обезболивающие препараты

Во времена развитого социализма о проблеме снятия боли у людей, страдающих неизлечимыми формами рака, стыдливо замалчивали. Ибо образы мучительно и долго умирающих больных никак не вязались с лозунгами о светлом коммунистическом будущем. Теперь времена иные, однако больные по-прежнему не обеспечиваются необходимыми препаратами. Об этом говорилось на круглом столе в БалтИнфо, собравшем депутатов и медиков из Москвы и Санкт-Петербурга.
Данные статистики, которые обнародовали специалисты, иначе как шокирующими не назовешь. В России за год уходят в мир иной 400 тысяч онкобольных, 70 — 80 процентов из них страдают от сильнейшего болевого синдрома. Но мало кому назначается адекватное обезболивание. По словам Глеба Ульриха, профессора кафедры анестезиологии-реаниматологии и неотложной педиатрии СПбГПМА, если в европейских странах на миллион жителей приходится 34 кг опиатов, то у нас — максимум 0,7 — 0,8 кг. При том, что больных с запущенными формами рака у нас больше, поскольку в России по-прежнему проблемной остается ранняя диагностика.
Кроме традиционных наркотических средств для инъекций существуют куда более удобные препараты — в таблетках (действуют до 24 часов) и в виде пластырей (время действия — трое суток). Их производит завод в Москве по заявкам регионов. Но регионы не выкупают даже заявленного объема. Так, Санкт-Петербург выкупил лишь 18 процентов от заявки, Ленинградская область — и вовсе практически ничего.
Как пояснил Илья Фоминцев, представитель Фонда профилактики рака, доходит до парадоксов. Бывают случаи, когда родственники больного, отчаявшись получить лекарства, покупают наркотики уже на черном рынке.
Еще одна чисто российская печальная особенность — то, что больные, приехавшие из других регионов, вообще не могут получить обезболивающие. Согласно инструкциям наркотические средства выдаются строго по месту прописки. Выдать препарат на время предполагаемой поездки у нас также не могут. Тогда как в Германии больной может уехать хоть на месяц, взяв с собой обезболивающее лекарство.
Медики полагают: причины столь ненормальной ситуации кроются в бюрократических хитросплетениях и слишком жестком контроле за легальным оборотом наркотических средств. Так, Юрий Зернюк, президент Ассоциации семейных врачей Санкт-Петербурга, подсчитал, что по работе с наркотиками существует аж пять десятков различных инструкций и приказов, зачастую противоречащих друг другу. Например, одна инструкция гласит, что наркотический препарат А должен храниться в холодном месте, то есть в холодильнике, а другая — что в сейфе. Так что, сейф поставить в холодильник?
Кстати, ничтожный объем закупок наркотических средств в Ленобласти — тоже следствие законодательных актов. Ибо лицензию на уничтожение невостребованных (просроченных) наркотических препаратов могут получить только государственные лечебные учреждения. А в области медицина, как правило, подчинения муниципального.
И подобных примеров несовершенства законодательной базы участники круглого стола привели много.
Что же делать? Наталья Карпович, депутат Государственной думы, человек, не понаслышке знающий, что такое умирающий онкобольной (эта трагедия произошла и в ее семье), предложила внести в Думу проект о создании рабочей группы по паллиативной медицине. Эта рабочая группа как раз и должна будет внести четкость в схемы ухода за безнадежно больными, находящимися как дома, так и в стационарах. И конечно, решить вопрос с доступностью адекватного обезболивания.

Татьяна ТЮМЕНЕВА