Принц советского балета

Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения замечательного танцовщика, балетмейстера, педагога Константина Михайловича Сергеева.

Его называют «принцем советского балета» — он перетанцевал все роли сказочных принцев и прекрасных рыцарей в классических балетах! До сих пор любители балета с восторгом вспоминают его Альберта в «Жизели», Зигфрида в «Лебедином озере», принца Дезире в «Спящей красавице».

Разбирая 100 «картонов»

Архив Константина Сергеева хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки. Старший научный сотрудник отдела Ирина Ваганова расшифровывает дневниковые записи, атрибутирует фотографии, открывая при этом совершенно неожиданного Константина Сергеева. Некоторые тайны она приоткрыла корреспонденту «Вечёрки» Наталии Перевезенцевой.

— Архив Константина Михайловича, — рассказывает Ирина Ваганова, — является составной частью архива Дудинской и Сергеева, который передали на хранение еще в 2004 году танцовщики Маргарита Куллик и Владимир Ким. Но в основном это были документы, связанные с Наталией Дудинской. И вот этим летом к нам из Академии русского балета имени Вагановой прибыли еще 100 «картонов» (это 100 стандартных коробок), содержащих документы, которые отражают весь жизненный и творческий путь Константина Сергеева. Вы знаете, родители Константина Михайловича вышли из старообрядческих семей. Его свидетельство о рождении выписано на бланке «Петербургской христианской общины старообрядцев Поморского согласия, приемлющих брак». Может быть, ему передалась аккуратность, даже пунктуальность предков. Записи он вел всю жизнь. Уже в тетради 1924 года, озаглавленной «Театр. Балетные спектакли, которые я видел», приведена своеобразная статистика, которая говорит о страстной любви юноши к балетному искусству. «Спящую красавицу» он смотрел 7 раз, «Раймонду» — 11, «Лебединое озеро» — 12. Константин Михайлович вспоминает, что он уходил из театра последним, шел к артистическому подъезду и смотрел на своих кумиров — Бориса Шаврова, Елену Люком, Иосифа Кшесинского.

Дневники, письма, рабочие тетради… Ирина Ваганова достает из папки несколько листов, покрытых карандашной вязью.

— До недавнего времени мне не попадалось никаких документов, связанных с работой Сергеева над образом Ромео. И вот — собственноручная подробнейшая запись Константина Михайловича: психологическая разработка образа Ромео. Не только из какой кулисы он должен выйти и куда посмотреть — а какие чувства должен передать в этот момент. «Входит Ромео. Юношеское томление, меланхолия, желание уединения. Не знает, куда себя деть…» И другие роли, над которыми работал Константин Михайлович, расписаны подробнейшим образом. Мало того, даже когда Сергеев сам не ставил балет (например, «Гаянэ»), он расписывал образ Гико так, как если бы это была его постановка. Конечно, все эти записи бесценны для истории нашего балета.

Чудом сохранившиеся афиши спектаклей труппы Кшесинского, где имена Сергеева и Балабиной (его тогдашней супруги) еще рядом. Дневники, в которых зафиксирован каждый день Сергеева — артиста, главного балетмейстера, руководителя Хореографического училища… Фотографии сына — талантливого танцовщика, трагически погибшего в автокатастрофе в 1973 году… Вся жизнь не вместилась в 100 «картонов», но документы, которые вводит сейчас в научный оборот Ирина Ваганова, рисуют нам образ человека, до последнего дыхания преданного балету.

Ромео остался одиноким

Самая звездная роль блестящего танцовщика — конечно же, Ромео. Те, кому посчастливилось видеть Уланову и Сергеева на сцене, не жалеют восторженных слов. Асаф Мессерер вспоминает: «Перед нами танцевал человек не при балерине, не для балерины, а товарищ по искусству, равный ей во всем: в лиризме и бравурности, чарующем внешнем облике, в умении наполнить каждый миг пребывания на сцене большим смыслом, в силе индивидуальности… Это удивительное, пленяющее всех и каждого равенство танцующих сохранилось потом на все годы, пока Уланова выступала с Сергеевым…» А Татьяна Вечеслова восклицает: «Уланова и Сергеев! Кто видел этот дуэт — видел подлинное искусство... Как танцовщики Уланова и Сергеев казались идеально созданными друг для друга. Полная гармония, абсолютная синхронность танца, актерского поведения. Мягкий, неслышный полет Сергеева, воздушность танца Улановой звучали как стихи, как сама музыка».

И все-таки этот дуэт распался. Уланову против ее воли перевели в Москву, в Большой театр. Началась война, Кировский театр был эвакуирован в Молотов (так тогда называлась Пермь). В 1946 году у Константина Сергеева и Феи Балабиной родился сын Николай. Правда, к этому времени в жизнь Сергеева вошла его партнерша — и будущая жена — Наталия Дудинская. Она же исполнила партию Золушки в постановке Сергеева 8 апреля 1946 года. Замысел балета на музыку Прокофьева возник еще в Перми, но премьера состоялась в Ленинграде. Вообще встречу с Прокофьевым Сергеев называл одной из главных удач своей жизни.

Но ни с кем Константин Сергеев никогда не танцевал в балете «Ромео и Джульетта». «Мне часто задавали вопрос, — пишет Константин Михайлович, — как могло случиться, что я так «легко» расстался с образом Ромео… Ведь я выступал в этой роли в течение всего лишь двух сезонов, а затем — война… По возвращении в Ленинград я не захотел выступать в театре без Улановой, просто не представлял себе возможным танцевать с другой партнершей… Повторение этой гармонии оказалось невозможным, и мой Ромео во цвете лет остался одиноким».

Сегодня об этой уникальной роли напоминает лишь статуэтка, хранящаяся в Театральном музее. Молодой, красивый и очень романтичный Сергеев кажется просто созданным для роли Ромео!

И конечно, спасибо тогдашней, хоть и несовершенной, кинотехнике, запечатлевшей для нас Сергеева и Уланову, сыгравших любовь и смерть так, как, видимо, не снилось и Шекспиру.

Прежде чем стать звездой Кировского театра, Константину Сергееву пришлось пройти долгий путь. Его мать рано овдовела, семья была небогата, и мечты мальчика о танце, о хореографическом училище казались несбыточными. Помог случай — в 1924 году при Театральном балетном училище на улице Зодчего Росси открылись вечерние курсы, где возрастные ограничения (а Сергееву к тому времени исполнилось уже 13 лет) были не такими строгими. Сначала он учился у Евгении Снетковой-Вечесловой (матери известной балерины Татьяны Вечесловой), затем у Марии Кожуховой, а через 2 года его талант заметил и оценил и руководитель вечерних курсов Владимир Семенов. Казалось бы, путь в большой балет открыт — но вечерние курсы не давали права поступить в академический театр. И восемнадцатилетний юноша принимает предложение Иосифа Кшесинского — стать премьером его труппы, гастролировавшей по всей России. Мечту о «большом балете» пришлось пока отложить. Конечно, жизнь бродячего артиста, несмотря на ее неустроенность, многое дала Сергееву — появилась уверенность в себе, возможность станцевать сложные интересные партии. Его постоянной партнершей была Фея Балабина. Но все же, как только Хореографический техникум объявил набор на двухгодичные курсы, выпускники которых получали право поступить в театр, Сергеев не задумываясь бросился в Ленинград, блестяще сдал экзамены и через два года стал солистом Театра оперы и балета (будущего Кировского). 10 сентября 1930 года состоялся его дебют в «Спящей красавице». Нет, не в главной роли — но молодого танцовщика заметили, и главных ролей не пришлось долго ждать.

Константин Сергеев и Наталия Дудинская долгое время были премьерами Кировского театра, их называли звездной парой. Конечно, как у всякой творческой личности, случались у Константина Сергеева конфликты с коллегами, в 1971 году ему пришлось уйти из театра, хоть и на почетную должность — руководителя Ленинградского хореографического училища им. Вагановой. 1 апреля 1992 года народного артиста СССР, четырежды лауреата Сталинской премии, Героя Социалистического Труда Константина Михайловича Сергеева не стало. Он похоронен на Литераторских мостках.