Русская красота не спасет мир
Фестиваль «Современное искусство в традиционном музее» проходит в Петербурге уже в девятый раз.
Фестиваль «Современное искусство в традиционном музее» проходит в Петербурге уже в девятый раз.
Только зеркало зеркалу снится…
Чтобы познакомиться с проектом калининградской группы «Сан-Донато», даже не надо заходить в Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме.
Достаточно пройти по Литейному мимо ведущих во внутренний двор ворот. Инсталляция, в которой задействовано зеркало, закрепленное под аркой, и неоновые буквы, воспроизводит стихи Анны Ахматовой, которые словно соткались сами собой из осеннего воздуха и бензиновых паров и засияли холодным и каким-то инопланетным неоновым светом.
Если подумать, в этой нехитрой инсталляции много чего зашифровано. Тут и стихи, которые становятся в современном мире рекламными слоганами. И воплощение знаменитого афоризма Воланда «Рукописи не горят!». И тема зеркал и отражений, которая была столь любима Ахматовой и обретала у нее мистический оттенок. И наконец, место поэзии в нашей реальности, вернее, отсутствие места.
Не выбрасывайте сломанный компьютер!
Музей-квартира Римского-Корсакова на Загородном еще недавно был огромной жуткой коммуналкой. Но в конце концов многочисленных жильцов расселили по окраинам, а здесь, на Загородном, опять воцарился дух великого русского композитора.
И вот сюда-то, в это почти сакральное пространство, наполненное отзвуками великой музыки, которую сочинял здесь Римский-Корсаков, вторгся нынешний день: в виде ломаного компьютера, который художник-умелец Александр Гурко превратил в музыкальный автомат. Классическая музыка из недр монструозной музыкальной шкатулки звучит так, будто мелодия на мобильнике: механически, пискляво и довольно противно.
Ради чего трудился художник? Что он хотел донести до мира? То, что механизмы можно приспособить для работы, которая им изначально несвойственна? Допустим, придать стиральной машине функции проигрывателя, а утюгу — телевизора? Можно, наверное. Но зачем?
Средства спасения от житейских бурь
Проект Дарьи Брукер «Таблетизм» выставлен в Военно-медицинском музее — очень редко посещаемом публикой. Художница показывает фотографии таблеток. Причем «портреты» пилюлек и таблеток увеличены и снабжены написанными по-латыни названиями их ингредиентов. Художница сконцентрировалась на внешнем виде таблеток, оставив в стороне такую увлекательную и животрепещущую тему, как суть лекарств. Ох, о чем только не могут поведать миру таблетки, за которыми стоит мощь транснациональных фармацевтических компаний! О поисках панацеи от всех бед, эликсира вечной молодости и вечной жизни. С помощью лекарств современный человек пытается защититься не только от страданий тела, но и от терзаний души. Они утешают его и одновременно влекут к гибели, поощряя стремление к саморазрушению…
Но московская художница ограничилась лишь любованием внешним видом таблеточек — таких кругленьких, таких ярких, разноцветных, словно воздушные шарики. Она складывает их в различные узоры, будто кусочки мозаики.
Дороги в грязи, небо в алмазах
И наконец, самый масштабный и самый спорный проект фестиваля — «Русская красота» (кураторы — Глеб Ершов и Стас Савицкий) — демонстрируется в новом выставочном зале — в помещении бывшей фабрики «Красный треугольник». Приспособление заброшенных фабрик и заводов под художественные нужды (джентрификация) — чрезвычайно модная сегодня тема. Когда попадаешь сюда, вспоминаешь не столько Серебряную фабрику Энди Уорхола, которая в 70-е была центром притяжения для нью-йоркской богемы, сколько фильм Тарковского «Сталкер». Жутью веет от разрушенных интерьеров и духа запустения, поселившегося там, где еще так недавно шумела фабрика, стучали станки, перекрикивались рабочие, бодро штампуя самые прочные в мире галоши и резиновые сапоги. Это — как увидеть воочию руины Советской империи. Но проект «Русская красота» идеально
вписывается в это вгоняющее в депрессию пространство.
Ведь новая Россия произрастает на обломках СССР, и русская красота еще не вполне красота, идеалы пока не сформированы, заимствованы у Запада, в дешевых гламурных журналах и дурацких голливудских фильмах. Предложив 50 художникам порассуждать о том, что такое «русская красота», кураторы наложили запрет на иронию и сарказм, на китч и стеб. Каждый выходил из положения в меру своих способностей.
Больше всего работ посвящено русским женщинам. Художники с каким-то прямо садистским удовольствием развенчивают миф о красоте русских женщин, выставляя напоказ их моральное или физическое уродство.
На выставке очень много обнаженных женщин, далеких от идеала: их некрасивые тела зритель видит на черно-белых фотографиях, в банных тазиках, на тряпочных ковриках.
Зрелище угнетающее. Мало того что русские — некрасивые, почти уродливые — с кривыми лицами, косыми глазами, дряблыми телесами, так еще и продажные. Вот только если красота русских женщин — всего лишь миф, то почему так велик спрос на них во всем мире? Почему подиумы и рекламные постеры сразу после падения железного занавеса заполонили славянские скулы, русые волосы и светлые мистические глаза, в которых мерцает загадочная русская душа?
На эту тему — видеоинсталляция Ольги Ловцюс с красноречивым названием «Кривая и косая». Две девицы в самодельных кокошниках корчат страшные рожи. Что это — портрет современной России с лицом, искаженным злобными и дебильными гримасами?
Мне все-таки ближе работа талантливого петербургского художника Виталия Пушницкого «Падение-2». Он показывает живописный триптих на тему одной из вечных русских бед — бездорожья. Непролазная грязь, мерзость запустения… И вдруг замечаешь, что в огромной луже, изображенной на центральном полотне, отражается небо. Правда, пока не в алмазах…
Фото Натальи ЧАЙКИ
Прямая речь
Глеб Ершов, куратор проекта:
— «Русская красота» — провокация. Нам нужно было найти то, что убедит современное искусство в актуальности национальной проблемы. И есть ли она вообще, и не пустой ли это вопрос. Хотелось снять проблему современного искусства спокойно, не переходя на крик, на завывания, показать, что есть такие мотивы, формы, которые могут называться русскими. Мы искали объекты в среде. Считаю, здесь есть о чем поговорить.
