Сергей Мишенев: Фехтование — шикарная вещь

Где бы вы ни заговорили в Питере о фехтовании (спортивном или историческом) — на какой-то минуте в разговоре всплывет фамилия Мишенева. Он досадует, когда его называют «широко известный в узких кругах», потому что ему есть что сказать/сделать и для широких кругов.

Где бы вы ни заговорили в Питере о фехтовании (спортивном или историческом) — на какой-то минуте в разговоре всплывет фамилия Мишенева. Он досадует, когда его называют «широко известный в узких кругах», потому что ему есть что сказать/сделать и для широких кругов. Мишенев пишет книги по истории фехтования, ставит боевые сцены в фильмах, а из его лекций можно узнать, в частности, что у шевалье Д’Артаньяна были, на наш вкус, не очень благородные замашки, а «японская борьба баритсу», которой Шерлок Холмс до смерти удивил профессора Мориарти, — не выдумка Конан Дойла.

— Сергей, довелось слышать сравнение: современное спортивное фехтование — это невежливый спор, где оба перебивают друг друга, а историческое фехтование — деликатный диалог...

— Бред. Как и обратные утверждения, вроде «спортивное фехтование — это круто, а классическое — ничто» или «в историческое фехтование идут спортсмены-неудачники». В фехтовальном спорте мало кто разбирается — это очень изощренная система правил, многие из которых полны условностей. Например, саблистам теперь нельзя скрещивать ноги во флеш-атаке! То есть классические изображения на марках и значках — саблисты, летящие во флеш, — уже архаизм!

Над этим можно смеяться, однако создатели правил — начиная с бывшего президента Международной федерации фехтования Рене Рока — трансформируют их не просто так. В последнее время саблисты действительно начали просто «бегать», уже невозможно было разобраться, кто из двух был в атаке, — и пришлось пойти на изменение правил. Радикально. Чудовищно. Очень смешно. Но — не на пустом месте.

— Я-то подумала: какой диалог, если задача всегда была одна — укокошить.

— Правильно. Во времена Д’Артаньяна фехтование было вовсе без этих бесконечных салютов, церемонных поклонов. Можно было добивать лежачего; можно было добивать обезоруженного; если, скажем, в дуэли трое на трое оставался в живых только один из противников — бросались все на одного.

В те времена были другие понятия о благородстве. Кардинал де Рец, фрондер, писал в мемуарах примерно так: я в молодости дрался на дуэли, потерял шпагу, но мне удалось обхватить противника, я достал кинжал и попытался ударить его в спину, мы стали кататься по земле... И это не уличная драка! Это ренессансная дуэль.

Это потом, в XIX веке, с его кодексами поведения в офицерской среде, появилось то, что мы считаем благородным и ошибочно распространяем на всю историю фехтования.

— Если взять старинное фехтование и нынешнее: это было совершенствование? Поступательное движение?

— Было бы приятно думать, что это поступательное движение, но это не так. У фехтования были свои взлеты, застои, падения. Например, фехтование времен Д’Артаньяна и Сирано де Бержерака кажется взлетом. Но это был крах! В несколько упрощенной форме история там примерно такая. В течение долгих лет фехтовали по умолчанию в доспехах, мечом. Но «вдруг» появляется  ручное огнестрельное оружие — и воины в баснословно дорогих доспехах становятся не нужны. Бойцы стали появляться друг перед другом без доспехов, прежние приемы уже не работали, а новые, которые позволили бы и драться по-новому, еще не сложились. Условно говоря: встречаются два человека в мягких колетах, с  рапирами, которыми легко проткнуть эти колеты; стоят друг против друга — и что делать? У меня смертоносное оружие — у противника тоже. Мы друг друга колем — и оба умираем. В течение очень долгого времени в половине дуэлей погибали оба дуэлянта. Но из этого несовершенства складывались в общих чертах стили нового, ренессансного фехтования. Их объединила концепция «одного движения»: молодец тот, кто первым уколол. В конце XVII века появилась концепция двух движений — это и есть тот самый «диалог».

— А вот эта борьба баритсу… Все считали ее выдумкой Конан Дойла, и вдруг в XXI веке узналось, что действительно была такая штука на рубеже XIX — ХХ веков.

— Правильнее говорить «бартитсу» — производное от «джиу-джитсу» и имени автора этой борьбы, железнодорожного инженера Бартона Райта. Потрясающий был человек — вероятно, авантюрного склада и в то же время такой «ребенок». Он представлял бартитсу как искусство самозащиты для законопослушного джентльмена: он не носит оружия — и обороняться от разбойников может только руками-ногами, плащом, тростью или зонтиком.

В начале ХХ века Райт создал в Лондоне школу бартитсу, которая стала невероятно популярной. Райт синтезировал в одной борьбе английский бокс, французский сават, джиу-джитсу, фехтование тростью. Причем умудрился привлечь выдающихся преподавателей — японских, французских, швейцарских. Но главное достоинство бартитсу было в том, что обучение шло не от техники, а от тактики. Если в традиционных боевых искусствах подолгу учишь стойку, шаги, выпады и даже спустя несколько месяцев занятий еще не способен на бой, то в бартитсу тут же разыгрывались ситуации. Например: по темной аллее идите не по краю, а по середине дорожки и не продевайте руки в рукава плаща; если враг нападет из-за куста, накиньте плащ ему на голову — и используйте такие-то приемы. Уже после первого занятия человек в принципе мог противостоять разбойнику. Но школа бартитсу прожила всего несколько лет. Райт, видимо, был из тех людей, которые легко очаровывают, но вести дела не могут.

Так подумать: мы бы про бартитсу толком ничего и не знали, если бы не Конан Дойл. А он всего-то упомянул (причем исказив слово) в единственном рассказе, «Пустой дом» — по мнению критиков, самом нелепом. И поди ж ты, сейчас вся фехтовальная Европа на рогах: «Бартитсу! Бартон Райт!» По бартитсу в Лондоне скоро состоится съезд мастеров, будут давать мастер-классы — я тоже там буду.

— А вам приходилось драться? Я имею в виду на улице.

— По большому счету — нет. Вот у нас есть преподаватель, мой ученик Сергей — так на него все время нападают. С палками, с ножами. Видимо, у него слишком интеллигентный вид. А я не столько боец, сколько творческая личность. Мне иначе приходится отвечать за слова. Например, в начале 2000-х мы с друзьями из программы «Вести» сделали сюжет — будто журналисту удалось снять скрытой камерой, что и в наше время молодые люди дерутся на дуэлях. Потом были запросы в редакцию, в ГУВД: какова судьба раненого дуэлянта и прочее…

— Вы книги по истории фехтования пишете. Когда изучаете предмет — какие вещи больше всего потрясают?

— Меня все потрясает. В юности ходил в Публичную библиотеку как на работу, — больше информацию взять было неоткуда. Рылся в старинных трактатах. Помню, как со старенькой бабушкой нашел в недрах Публички каталог фехтовальной литературы, который считался утерянным… Или как в библиотеке мне выдали «Трактат Дюрера» (его так называют, потому что Дюрер делал иллюстрации) — так страницы были не разрезаны! До меня этот трактат никто не читал!

Я перевернул горы литературы, из этого потом сложилась моя первая книжка — что странно, первая книжка на русском языке по истории фехтования. А сам я пришел в фехтование поздно, в 15 лет. Это было побочным эффектом другого увлечения — занятий в военно-историческом кружке при Суворовском музее.

— Сейчас в Петербурге фехтование популярно? Например, историческое?

— Историческое фехтование на 90 процентов — самообман. Потому что сейчас очень много ерунды, игр, выдумок в этой сфере. Я не против того же ролевого движения — но почему-то  каждый уважающий себя ролевик считает себя и мастером фехтования и создает свою «школу».

Но в целом — да, люди в фехтование приходят. Наверное, его начинают воспринимать как хобби. И это хорошо. Потому что это прекрасное хобби, оно позволяет не только драться без фингалов и переломов, но и познакомиться с оружием и историей костюма, увлечься коллекционированием, театром. Оно позволяет находить друзей. Шикарная вещь.

Беседовала Саша ШЕРОМОВА

Фото Натальи ЧАЙКИ

ДОСЬЕ

Сергей Викторович Мишенев родился 1 мая 1970 года. Президент Школы фехтовальных искусств Сергея Мишенева. Фехтовальщик, каскадер, руководитель трюковой группы, постановщик боев. Ставил фехтовальные сцены в спектаклях Мариинского театра, БДТ, Молодежного театра на Фонтанке. Постановщик сцен в кинофильмах «Гроза над Русью», «Ермак», «Секретная служба Его Величества», «Пером и шпагой», «Мушкетеры Екатерины», «Александр. Невская битва» и других.