В особняки — по госнужде
Две новости о памятниках федерального значения: хорошая и другая. Первая из пригородов, вторая из исторического центра города. В Пушкине, бывшем Царском Селе, в одном из памятников архитектуры разместят Дворец бракосочетаний. В Петербурге другой памятник, на канале Грибоедова, послужит улучшению условий труда Государственной жилищной инспекции — она переедет сюда с окраины города.
Две новости о памятниках федерального значения: хорошая и другая. Первая из пригородов, вторая из исторического центра города. В Пушкине, бывшем Царском Селе, в одном из памятников архитектуры разместят Дворец бракосочетаний. В Петербурге другой памятник, на канале Грибоедова, послужит улучшению условий труда Государственной жилищной инспекции — она переедет сюда с окраины города. В XXI веке тенденции использования памятников истории и архитектуры в городе сохраняются те же, что и в первые послереволюционные годы.
Царскосельский подарок
В Пушкине для Дворца бракосочетаний отдают Дачу Кочубея, известную также под названием Запасного дворца. Здание — типичный образец загородных дворцов в России на рубеже XVIII — XIX веков, ведущих родословную от итальянских вилл эпохи Возрождения. Строился как дача князя Кочубея, потом перешел в управление загородными дворцами правящей семьи: стал именоваться Царскосельским Запасным. Пострадал в революцию, затем в войну. Был восстановлен в 50-х годах прошлого века и отдан пионерам. После перестройки переходил из рук в руки, вплоть до Федерального агентства по культуре и кинематографии.
Теперь Дача Кочубея реставрируется «для государственных нужд Санкт-Петербурга» — так на официальном сайте городского заказа называется ее приспособление под современное использование — под Дворец бракосочетаний. На это дело отпущено более 125 миллионов рублей. Это подарок Царскому Селу к 300-летию.
Офис с дубовым паркетом
Другой пример приспособления памятника архитектуры под государственные нужды города — на том же сайте госзаказа. Под офис Государственной жилищной инспекции уходят помещения по адресу: набережная канала Грибоедова, 88 — 90.
Здание — объект культурного наследия федерального значения. В 1999 — 2002 годах здесь были выполнены реставрационно-восстановительные работы в отдельных помещениях. Общее состояние удовлетворительное, за исключением напольного покрытия — дубового паркета. На дубовых плашках заметны мелкие трещины, сколы, следы изношенности. Помещения на втором этаже здания захламлены. Таково общее состояние помещений по официальному акту на август 2009 года. В порядок следует привести стены, окна, двери — всего на «приспособление» под офис с дубовым паркетом выделено почти 11 млн. рублей.
В чужой монастырь — с интересом
Что за госнужда гонит Государственную жилищную инспекцию на канал Грибоедова, когда у нее новые помещения в Калининском районе?
Желающих отвечать на этот вопрос нет. В жилищном комитете города говорят, что не знают, когда и чем было вызвано решение о переезде. В самой жилищной инспекции требуют выслать официальный запрос, затем на запрос не отвечают, а устно по телефону тревожатся: отчего такой интерес?
— Это внутреннее дело, — поясняет один из ответственных сотрудников. — Город распоряжается памятниками федерального значения так, как находит нужным.
Тихая гавань
Ладно, попробуем узнать что-либо не в роли прессы. Корреспондент «Вечернего Петербурга» является в инспекцию просителем — мол, есть вопрос по услугам, выставленным в счете-извещении за коммунальные платежи: требуют платить за то, чего нет. Как бы вернуть назад денежки? Представляется, что жилищная инспекция — как раз место для предъявления подобных претензий. И наверное, публика туда с ними просто ломится.
Нет, перед дверями инспекции нет ни очередей, ни просителей. Тишина. Долго не откликаются даже кнопки переговорного устройства на дверях, ими помечены инспектируемые районы города. Наконец подает голос приемная.
Длинный коридор. Светлые стены, евроремонт. Пусто и чисто, как в аптеке. До недавнего времени аптека здесь и была — в обычном многоэтажном здании на Пискаревском проспекте, 35.
Нынче кабинетами отгорожено место вдоль бывших витрин аптеки. Шума и грохота непрезентабельного Пискаревского проспекта не слышно. В комнатках спокойно, уютно по-домашнему — холодильники, микроволновки, чистенькая мебель.
Жалобу регистрируют, не пускаясь в разговоры.
— Ответ здесь получать или вы вскоре переезжаете?
— Не знаем, скажут — переедем. А ответ будет почтой, — коротко сообщает приемщица жалоб.
— Когда велят — тогда и переедем, — докладывают курильщики перед входом в инспекцию. Это ее служащие. Они сетуют, что нынешнее место далековато от метро.
Особняк разбитых фонарей
Канал Грибоедова, 88 — 90, тоже не вблизи метро. По этому адресу, на углу Средней Подьяческой, находится впечатляющее своим изяществом здание.
Двое вышедших из его дверей на улицу обмениваются впечатлениями:
— Особняк! Жили же люди!
— А остались от бывших одни вензеля...
На фасаде под разбитыми фонарями — сплетенные литеры «Е» и «С». Вход весь в табличках госучреждений — Росздравнадзор, Гостехнадзор, Лицензионное управление, Ресурсный центр, Городское агентство по промышленным инвестициям. Федеральный памятник заселен контрольными и надзорными органами.
Органы расположились за перегородками в залах, двумя ярусами опоясывающих роскошное фойе в стиле модерн. Совершенно не офисное здание, евроремонтом приспособленное под конторы. Так некогда, после революции, под райкомы и различные бюро по распределению галош приспосабливали дворцы — городя в них фанерные стенки. Теперь стенки выполнены из металлического профиля и тонированного пластика.
«Кривое зеркало» для избранных
«Е» и «С» — это не фамильные вензеля, это аббревиатура заведения, располагавшегося здесь до революции. Здание на набережной канала Грибоедова, 88 — 90, — бывшее столичное Екатерининское Собрание, закрытый клуб для привилегированных. Его изначально сооружали как культурное заведение — с возможностями устройства спектаклей, концертов. С 1908 года здесь размещался театр «Кривое зеркало».
В 1917 году «Кривое зеркало» перепрофилировали под клуб работников Народного банка, в 1919 году сюда переместилось политуправление революционного Балтийского флота. С конца тридцатых годов и до 1999 года в бывшем собрании-театре размещались проектные организации. В течение 80 лет в нем ставили перегородки, закладывали проемы, закрашивали интерьеры, скалывали лепнину.
С 1999 года особняку стали возвращать былое великолепие. Полностью восстановлены фойе с центральной лестницей, витражи. Здесь бы театр разместить, открыть концертный зал, школу искусств, тот же Дворец бракосочетаний — ан нет, здание опять ушло под кабинеты.
В ограниченном доступе
Последний этаж сейчас захламлен строительным мусором, ломаной мебелью — там чудовищная по пыли и грязи свалка. Вывезут, отмоют, подкрасят и тогда переселят сюда жилищную инспекцию. На что из бюджета города и выделено 11 миллионов рублей — на улучшение условий труда инспекторов. Конечно, это будет трогательная картина — переезд с окраины рутинной конторы с ее скарбом в виде холодильников и микроволновок в роскошный особняк. Теперь и жилищные инспекторы смогут любоваться нашим северным модерном, а не только сотрудники Лицензионной палаты, Росздравнадзора и Технадзора. За что им такая привилегия? Ну, просто так повелось. Традиция с 1917 года: особняки — госслужащим.
Вопрос доступа публики к красотам памятников архитектуры — решен законом. Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» объявляет право граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства на доступ к этим объектам культурного наследия. Притом закон оговаривает, что условия доступа устанавливаются собственником объекта.
А потому множество удивительных, впечатляющих интерьеров дореволюционной поры остаются скрытыми от посторонних глаз. Чтобы увидеть их, следует миновать посты охраны, иметь пропуск и веские причинные основания видеть то, что — в соответствии с никем не отмененными революционными постулатами — формально принадлежит народу.
Фото автора и Натальи ЧАЙКИ
