Восемь километров по Обводному

Идем дальше вдоль Обводного канала. Необычное круглое красно-кирпичное здание газгольдера двадцатиметровой высоты и сорокаметровой ширины в диаметре — выдающееся произведение промышленной архитектуры. А появилось оно здесь благодаря тому, что в 1858 году в Петербурге было основано «Общество столичного освещения».

(Продолжение. Начало в номерах за 23 и 30 октября, 6, 13, 27 ноября и 18 декабря 2009 года, 11, 22 января и 19 февраля).

Необычное круглое красно-кирпичное здание газгольдера двадцатиметровой высоты и сорокаметровой ширины в диаметре — выдающееся произведение промышленной архитектуры.

Кирпич и его прямое назначение

А появилось оно здесь благодаря тому, что в 1858 году в Петербурге было основано «Общество столичного освещения». Оно построило два газовых завода, главный из них — на набережной Обводного канала. На заводе методом сухой перегонки каменного угля и торфа или дерева вырабатывали специальную смесь газов и паров. Парогазовая смесь по трубам поступала в газгольдер, что в переводе на русский язык с английского означает «держатель газа».

Этот газгольдер на Обводном — творение архитектора и инженера Рудольфа Бернгарда и его сына Вильгельма — относится к 1884 году.

Интересен его купол, созданный по системе Шведлера, названной так по имени немецкого архитектора и инженера Иоганна Вильгельма Шведлера, который ее изобрел. Она заключается в том, что радиальные металлические сферы связываются стальными прутьями, образуя подобие велосипедного колеса. Для 80-х годов XIX столетия это было новшество, а впоследствии система Шведлера стала широко применяться для перекрытия залов большого диаметра. Петербургские немцы, каковыми являлись отец и сын Бернгарды, а также строивший газовый завод на первом этапе с Рудольфом Богдановичем Отто фон Гиппиус, естественно, не могли не обратить взор на Германию, в столице которой — Берлине — творил Шведлер.

Четверть века спустя председатель Петербургского общества архитекторов Иероним Китнер, занимавший этот пост с 1909 по 1917 год, назвал газгольдер образцом зданий, «фасады которых представляют отличный тип заводской архитектуры, где кирпич вполне удовлетворяет своему назначению».

Газгольдер — отличный тип заводской архитектуры.

Построенные петербургскими немцами дома служат долго и надежно.

Все было сделано «по уму»

Китнер — еще один петербургский немец. Невольно вспомнишь Грибоедова: «Как станешь представлять, к крестишку ли, к местечку, — ну как не порадеть родному человечку?»

Вспомнить строки из бессмертного «Горя от ума» уместно еще и потому, что строительство газового завода, начатое в 1858 году, поддерживал петербургский обер-полицмейстер Петр Андреевич Шувалов, назначенный на этот пост годом ранее. Будущий шеф жандармов, ярый крепостник с диктаторскими замашками, человек, имевший влияние на Александра II; не считался в отличие от Царя-освободителя германофилом. Однако его деятельность в Остзейском крае, то бишь в Прибалтике, в середине 1860-х дала повод редактору «Московских ведомостей» Михаилу Каткову обрушиться на Шувалова за его «прогерманский» курс.

Впрочем, в случае с комплексом заводских строений, числящихся под номером 74 по Обводному каналу, радение «родному человечку» привело к тому, что все было сделано «по уму» и это сказывалось еще много лет. В 1910-е годы, в связи с переходом уличного освещения на электрическое, надобность в газовом заводе пропала.

Его переориентировали на коксогазовое производство, а в 1970-е завод, получивший название «Композит», стал специализироваться на выпуске инструментов для металлообработки. Он и сейчас работает, правда далеко не в полную силу. Сказывается «горе от ума», а верней, от его нехватки, которое охватило нашу промышленность в конце прошлого века с развалом страны. И теперь одни строения пустуют, другие используются различными организациями. Территория бывшего газового предприятия превращена в автостоянку. То есть бернгардовское промышленное чудо и сегодня газы держит, но только выхлопные.

Верный «Сталинец»

Тем не менее, несмотря ни на что, это немецкое творение является символом эпохи промышленного подъема России.

Напротив бывшего газового завода, на другом берегу канала, в череде доходных домов второй половины XIX века выделяется дом № 105/54, стоящий на углу Верейской улицы. Он корректно вписан в начале 1950-х на месте дома, пострадавшего в Великую Отечественную войну. 12 сентября 1941 года «на Верейскую, возле Обводного канала» попали три артиллерийских снаряда, свидетельствовала в Ленинградском дневнике «Почти три года» писательница Вера Инбер.

Все же вернемся к истории более давней, связанной с архитектором парадного Петербурга Огюстом Монферраном. Только в створе Верейской улицы с Обводного канала виден гигантский купол Исаакиевского собора. Символично и то, что он проглядывается от другой купольной постройки, связанной с промышленным Петербургом, хотя и принадлежащей другой эпохе. Ведь имя этого великого зодчего напрямую завязано с историей появления газовых фонарей. Монферран конструировал и оформлял газовые фонари. А началась вся эта газовая эпопея в 1835-м, когда было образовано «Общество освещения газом Санкт-Петербурга» и построен первый газовый завод в Петербурге и в России, который располагался несколько ближе к современному Московскому проспекту.

Газовое прошлое этого места остается в названии Газового моста через канал, расположенного в створе Серпуховской улицы. Первый, деревянный мостик соорудили в 1830-х годах для прокладки труб усилиями уже упомянутого «Общества». С южного берега Обводного канала начинались петербургские газовые магистрали.

Ныне существующий Газовый мост был построен в 1984 году. Неподалеку расположен еще один пешеходный мост — Масляный. Наряду с Газовым в свете промышленного характера этого района он может вызвать ассоциации с аббревиатурой ГСМ — горюче-смазочными материалами. Но это не так. Масло в этом названии имеет кулинарное значение, поскольку мост находится в створе маленького Масляного переулка, который именуется так по масложировому комбинату.

Рядом с переулком на здании ТЭЦ (дом № 76) в 1982 году установили мемориальную доску в честь работавшего здесь инженера-энергетика Казимира Петровича Ловина (1893 — 1938). В революционные годы он был комиссаром 1-й ГЭС, а в 1921 году стал председателем объединения ПетроГЭС.

Главная же заслуга этого человека перед страной заключалась в становлении промышленной мощи Советского государства. В апреле 1929-го на XVI конференции ВКП (б) приняли решение о строительстве гусеничных тракторов на Урале. Осенью того же года Ловина назначили начальником Челябинсктракторстроя. Когда встал вопрос о выборе модели трактора для массового производства, он предпочел советскому «Коммунару», выпускавшемуся в Харькове, американский «Катерпиллер». Для того чтобы убедить в своей правоте правительство, нужно было обладать большой смелостью. «Катерпиллер», в котором советские конструкторы нашли недоработки, усовершенствовали. В 1932 году из заводских ворот выехал отечественный трактор «С-60» («Сталинец»).

Весной 1937-го на Международной выставке в Париже трактор «Сталинец-60», так же как творение Веры Мухиной «Рабочий и колхозница», получил Гран-при.

Но уже в августе 37-го начальник Главэнерго Наркомтяжстроя СССР К. П. Ловин был арестован, обвинен в шпионаже, руководстве троцкистско-бухаринской террористической организацией и подготовке теракта против Сталина и через год расстрелян.

Фото Натальи ЧАЙКИ