Юрий Гальцев: Шекспира не будет

Грядет юбилей, на подходе новый сезон — Юрию Гальцеву есть отчего хвататься за голову. Ведь в названии театра — имя Аркадия Райкина, его нельзя посрамить. В ноябре у первого в стране Театра Эстрады — юбилей.

Грядет юбилей, на подходе новый сезон — Юрию Гальцеву есть отчего хвататься за голову. Ведь в названии театра — имя Аркадия Райкина, его нельзя посрамить. Наш корреспондент выспросил у артиста, как изменилась его жизнь с назначением на пост художественного руководителя, какие новшества ждут театр и о чем мечтает он сам.

Творческий путь Юрия Гальцева кажется гладким, успешным и безоблачным: Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, Театр «Буфф», «Группа товарищей» Игоря Угольникова, работа с Романом Карцевым, «Лицедеи» и блестящая сольная карьера. На телеэкранах перед обожающей его аудиторией — всегда развеселый, остроумный и многообразно одаренный человек-оркестр. Однако не надо думать, что жизнь актера всегда была сплошным праздником. Было время, приходилось репетировать в каких-то поездах, на пароходах, в чужих театрах на гастролях, чужих помещениях. А теперь, когда у него появилось свое помещение, он просто счастлив...

Собираюсь возрождать театр Райкина

— Вы сейчас занимаете руководящую должность. Мешает творчеству?

— Пока полностью мешает. По многим причинам. Потому что здание театра старое. И по большому счету, после того как ушел Аркадий Исаакович Райкин, театр не переделывался. Один раз горел, один раз уменьшили зрительный зал и увеличили сцену. Но Валентина Ивановна посетила нас, и город пошел навстречу, дал денег. К открытию сезона делают косметический ремонт. Что будет дальше? Конечно, хотелось бы, чтобы не то, что было. В последние годы это был театр, где, условно говоря, выступали все кому не лень. Такая прокатная площадка — приехали, заплатили аренду и вперед. Звание Райкина там никого не интересовало. Дело доходило до выставки кошечек. Бабушки, дай им бог здоровья, крутили хулахуп. Происходили неимоверные вещи вплоть до встречи сексуальных меньшинств — просто потому, что аренду заплатили.

Сейчас какие-то слухи ходят, вроде того, что если Гальцев стал художественным руководителем, то имя Райкина будет убираться. Наоборот, я собираюсь возрождать театр Райкина. Более того, у меня есть такая идея, о которой пока рано говорить. Мне нужно только время.

— А репертуар на вашей совести? Все отсматриваете, что предлагают?

— Я главный, но если знаю режиссера и то, что он делает, если он ко мне приходит и предлагает спектакль, да я только рад. Лева Эренбург, Витя Крамер, Наташа Фиссон и многие другие. Я же понимаю, о чем они говорят. А если что-то невиданное, тогда, конечно, посмотрим. Или получится как в той миниатюре: «Вы в самодеятельности участвовали?» — «Да. Зачем я соврал?» «Зачем я спросил?».

70-летие Театра Эстрады — сейчас одна из главных забот его художественного руководителя.

Идей много. А то, что мне дали театр, — это большое счастье. И сейчас, когда театр, слава богу, отделили от «Петербург-концерта», хотелось бы немного изменить репертуарную позицию. Многие интересные режиссеры готовы представить свои спектакли. И дай бог, если все сложится, то в ноябре зрители увидят меня, вашего покорного слугу, в совершенно другом качестве. Спектакль режиссера Виктора Крамера «Кушать подано», премьера которого состоится 15 и 16 ноября, заодно будет открытием сезона и приурочен к 70-летию театра. Я в этом спектакле буду играть драматическую роль. Все давно ждали этого, как говорили большевики, и это наконец свершилось. Просто все забыли, что я драматический артист. Мы сейчас молодых запускаем с их проектами.

Шекспира не будет

— Ну а эстрадные представления останутся?

— Ни в коем случае нельзя забывать и об эстраде, которую я тоже очень люблю. Но она тоже будет немного другая. Я сейчас когда смотрю на эстраду, то понимаю, что это полный бардак! Так нельзя. Если раньше шел отбор и показывали номер, то о нем все потом говорили полгода. Мы до сих пор помним этюды, которые показывал, например, Ярмольник. Не говоря уже о Райкине. Потому что это было интересно по-актерски. А сейчас вроде много нового и каждый день показывают, но лучше бы не показывали. Когда папа римский посмотрел фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы», он, несмотря на всякие споры вокруг фильма, сказал: «Так было». Я не сравниваю, но я хочу, чтобы народ приходил в театр и говорил: «Да, название соответствует». Будет эстрада. Шекспира не будет. Но если будет, то в рамках «а не поднять ли нам Вильяма нашего Шекспира?». Я не хочу никого обидеть, но репертуар должен соответствовать названию. Эстрада, это ведь очень сложно. Напрасно называется легким жанром. Иногда быстрее спектакль сочинить, чем придумать хороший номер. А эстрадный спектакль без слов? А пантомимический спектакль, а клоунский! На это же жизнь кладешь. Чтобы народ заулыбался, когда ты ни слова не говоришь, а не анекдот рассказываешь. Заставить плакать проще. А это такой жанр, когда сочиняешь в поту и слезах, с боем, а на сцене совсем другое. Это парадокс.

Артист должен быть гибким

— Юрий, мы все знаем, что вы еще и музыкант, и певец...

— Мне кажется, артист должен быть таким человеком, которому не надо говорить: давай сейчас будем учить движения и т. д. И если ему дали ноты, он должен спеть. Актер должен быть гибким. А как иначе? Я посмотрел в Америке пять-шесть мюзиклов. Мне стало жаль наш народ, что он не видит того, как это делается. Кино — это другое. У нас непревзойденная школа. Хотя американцы как раз давно уже взяли на вооружение систему Станиславского, а наши забыли, что это такое. Но в отношении мюзиклов... У нас просто жалкое зрелище по сравнению с той индустрией. Там бегают, живьем все поют, играют на инструментах, действуют так, что просто плачешь. Потому что я знаю, какое это нужно мастерство. Это дар. Поэтому вся наша плюсовка с подтанцовочками в коротких юбочках — просто жалкое подобие и называется муси-пуси. Конечно, есть хорошие композиторы — Тухманов, Гладков, Петров — это гении, тут все понятно. Но их не поют. И я сейчас о другом. По поводу того, что актер должен быть гибким, — нас с Жасмин оставляли в проекте «Две звезды» почему? А потому, что я не просто пел, а к каждой песне номера придумывал. И народу интересно смотреть было. Поэтому мы обошли многих и получили третье место. А если бы я просто спел: «Любовь, комсомол и весна»? Кому это надо?

— А какую роль мечтали бы сыграть как драматический актер?

— Ой, время ушло, и сейчас уже много не сыграть. Вот Хлестаков 20 лет спустя — я бы мог сыграть. Из классики — Иудушку Головлева, Чичикова или... офицера НКВД. Очень хочется показать сатиру на такой образ. К сожалению, иногда приходится делать не то, что хочется.

В Кремлевском дворце не разгуляешься

— Что ожидать зрителю от вашей программы в новом сезоне?

— Знаете, как люди приходят на концерт любимого певца и говорят в конце: «Браток, ну спой нам «День Победы». Конечно, будет и что-то новое, и то, что всегда имеет успех.

Я большие сцены просто ненавижу. Кремлевский дворец — ну как можно там показывать пантомиму? Я очень люблю выступать в клубах такого формата, как «Кафе драмы и комедии». Раньше, когда работал в «Лицедеях», чаще в таких местах выступал, и с Леней Лейкиным тоже. Я это любил, потому что туда публика идет отдыхать, немного расслабиться. Кому-то это мешает или раздражает, а мне только помогает. Я себя проверяю в таких ситуациях: смогли лица от тарелок оторвать или нет. На спектакле нет возможности оторваться от программы и импровизировать, обратиться к зрителю. А в таком клубе я могу это сделать.

— Кроме драматического спектакля еще чем-нибудь собираетесь удивить публику?

— Хочу еще сделать настоящий музыкальный спектакль с настоящими музыкантами. Чтобы публика ностальгировала и смеялась. И еще очень хочу набрать курс. На следующий год стопроцентно это сделаю. Буду вести в Театре Эстрады мастер-классы. А общеобразовательные — в СПАТИ. Это будет эстрадный курс. Выпускники не будут заточены непосредственно под сам театр. Каждый человек очень индивидуален. Мне интересен штучный товар. Любого человека можно учить, но научить — никогда. Можно только задать направление развития, если в человеке что-то есть.

Беседовала Елена ВИШНЯ

Фото автора

Сейчас — самое главное, чтобы не мешали. Тогда все будет хорошо. Это самая большая проблема, которая существует в Петербурге. Я говорю как все отечественные бизнесмены. Дайте нам три-четыре года поработать, а потом уже будете спрашивать. Но не мешайте. А то все эти бесчисленные комиссии, все эти бумаги, волокита — такая бюрократия! В Москве бы это все за две недели решили. А у нас тянется месяцами. Бюрократы страшные, все знают об этом, но делают вид, что все так и положено. Я выступал перед такими людьми. Если показать эту запись, как они воспринимают и как они «слушают», или, точнее, как не слушают, обхохочешься.