Заслуженная артистка РСФСР, актриса Театра Сатиры Наталья Защипина: Надо воспитывать уважение к памяти о войне
Эти люди тогда были еще детьми. Но они помнят весь ужас войны и радость возвращения к мирной жизни. Сегодня страна гордится ими. А мы попросили их рассказать нашим читателям о своем детстве, опаленном войной.
Эти люди тогда были еще детьми. Но они помнят весь ужас войны и радость возвращения к мирной жизни. Сегодня страна гордится ими. А мы попросили их рассказать нашим читателям о своем детстве, опаленном войной.
Хочу сниматься в кино!
— Я родилась в 1939 году, и мне было два года, когда в 1941-м моего отца забрали на фронт. Хотя у него была бронь, потому что он работал в КГБ и ему не надо было идти на фронт, но он пошел добровольцем — рядовым — и погиб в первый же год войны. Отец был десантником, и гитлеровцы расстреляли его прямо в воздухе. Я его, конечно же, не помню, была слишком мала… Мы с мамой остались вдвоем, и нас отправили в эвакуацию, в которой мы пробыли недолго. Вернулись в Москву, когда мне было около четырех лет. В начале сорок четвертого года я гуляла с бабушкой на бульваре, а там ходила ассистент режиссера Эйсымонта и искала девочку для фильма «Жила-была девочка». А меня всегда одевали симпатично, из подручных средств мама с бабушкой вязали мне носочки, шили коротенькие платья, привязывали банты, так что я сразу же бросалась в глаза. К тому же я была девочка без комплексов, громкая заводила, все время что-то с детьми организовывала и меня трудно было не заметить. Ассистент подошла к моей бабушке и сказала, что хочет пригласить меня на пробы в кино, ну и на этом все как будто закончилось, несколько недель мы ждали, я изводила взрослых, приставала ко всем: «Хочу сниматься в кино, хочу сниматься в кино!» Мама предложила сделать мой большой портрет и повесить на стену, но меня это не устроило, я хотела, чтобы на меня смотрели все. И вот через несколько недель мне позвонили и пригласили на пробы. Мы приехали на студию «Детфильм» (ныне это Студия им. Горького), там сидели режиссер и съемочная группа, и меня попросили прочитать стихотворение, а потом спеть. Я все это сделала с удовольствием, и меня утвердили на роль Катеньки.
Мы приехали в Ленинград по Дороге жизни
— Начали снимать фильм в Москве в павильонах, а потом встал вопрос о том, что надо ехать на натурные съемки в Ленинград, а ведь там блокада! Но раньше не было возможности выстроить в павильоне декорации, как две капли воды похожие на город, так что надо было ехать, и моя отчаянная мама решилась на такой поступок — с четырехлетним ребенком ехать в блокадный Ленинград. Поехали мы на поезде, но перед нами разбомбили состав, дорога оказалась разрушена, и нас пересадили на грузовик и повезли по Ладожскому озеру, по той Дороге жизни, по которой возили хлеб. Конечно, это было очень опасно, был обстрел и могло случиться все, что угодно, но, к счастью, мы остались живы и благополучно доехали. Мы с мамой жили в гостинице «Астория», окна там, как и во всех домах, были заклеены и завешены затемнениями, лучше всего я запомнила эти темные окна и черные занавески, которые сворачивались в трубочку и мама перевязывала их веревочкой. Были бомбежки и обстрелы, но мама никогда не спускалась со мной в бомбоубежище, она была женщина смелая и говорила, что, чем спускаться в убежище, где может засыпать и задохнешься, лучше уж погибнуть сразу. Так мы и сидели в гостинице, но, слава богу, она осталась цела, бомба в нее не попала. А в мирные дни, когда не стреляли, мы снимали кино. Я помню заледеневшие трамваи и троллейбусы, у которых на рогах висели сосульки… Я помню съемки зимой на Неве, мне хорошо запомнился этот кошмар — как изможденные люди ползли за водой на лед и тащили потом свои ведра на саночках. И так же на саночках возили покойников, завернутых во что-то.
— Так те люди, которых мы видим в фильме, — не актеры массовки, а ленинградцы?
— Да, это настоящие блокадники, в фильме есть документальные кадры, которые монтируются с игровыми. Вот та сцена, где мы с Настенькой сбежали из приюта, прибежали к себе домой, залезли по лестнице в мою квартиру, а потом в этот дом попадает бомба, — была специально поставлена, нас клали на землю, засыпали обломками. А кадры города — все документальные.
Первое, чем стали заниматься люди после блокады, — убирать свои дворы
— Что еще запомнилось вам в блокадном Ленинграде?
— При нас сняли блокаду, и я хорошо помню, что с началом весны стали вылезать из своих квартир закутанные, слабые, худые люди. И самое интересное: первое, чем они стали заниматься, — убирать свои дворы. Везде в Ленинграде висели объявления: «субботник», и каждый день недели у них были эти субботники, едва живые люди убирали поваленные деревья, выметали мусор и обломки, расчищали развалины, это было просто поразительно… У меня в памяти остался такой приятный эпизод: когда сняли блокаду и в магазинах появились продукты, то появилась такая желтая цистерна с надписью «Пиво», мимо которой мы ездили со съемок. Вечерами все вместе — аппаратура, техника, съемочная группа, актеры и мы с мамой — ехали в грузовике в гостиницу и каждый раз останавливались у этой цистерны, чтобы выпить пива. Там были кружки разной величины, и даже мне наливали самую маленькую кружечку.
Все я понимала, иначе бы не сыграла!
— Во время съемок вы были так малы, что, наверное, не понимали драматизма этой истории?
— Все я понимала прекрасно, иначе бы не сыграла. Те сцены, когда бомбежка, когда умирает мама у моей подруги, когда мы плачем в детском доме, — все это мы проживали и делали по-настоящему.
— Вам известно, как сложилась судьба второй актрисы — Нины Ивановой, сыгравшей Настеньку?
— Она не стала актрисой, хотя снялась потом в знаменитом фильме «Весна на Заречной улице», какое-то время работала ассистентом режиссера. Но о том, что стало с ней в дальнейшем, мне неизвестно.
— Какая странная идея — снимать кино в блокадном городе…
— Люди хотели оставить память об этом кошмаре, запечатлеть его, и поэтому действительно нужно было решиться на поступок — поехать туда под бомбы, ведь в Москве уже не бомбили.
— Наталья Александровна, в вас военное детство оставило какой-то след?
— Никакого, я пошла в свою маму, я оптимист по природе и, хотя мне сейчас уже 70 лет, все равно — очень веселый человек и все гадости от себя отметаю.
— Как вы думаете, молодым следует помнить эту войну?
— Молодые все равно не смогут себе представить, что это такое, да и не надо им переживать весь этот кошмар. У них, как у детей, существует защитная реакция от горя и смерти. Но надо воспитывать в них уважение к памяти о войне, объяснять, что люди жертвовали жизнями, чтобы спасти нашу страну. Надо воспитать трепетное отношение к старикам, которые через все это прошли и все вынесли.
— Поздравьте, пожалуйста, наших читателей с праздником...
— Хочется поздравить петербуржцев от всей души, это действительно праздник, от которого слезы наворачиваются на глаза и ком стоит в горле. Господи, спасибо тебе, что мы остались живы, что мы смогли потом рожать детей и жить, за то, что не уничтожили эту страну!
