Приключения винила в России

Фирма «Мелодия»: возвращение легенды?

Долгое время о студии грамзаписи «Мелодия» ничего не было слышно. Казалось, что организация сгинула вместе с таким аудионосителем, как виниловая пластинка. Казалось бы, что времена, когда за винилом стояли в очередях, приезжали в Петербург за ним из регионов, давно прошли, и теперь формат mp3 правит миром: десять тысяч песен влезает в миниатюрный плеер или мобильный телефон, что еще-то надо? И вроде пластинки вызывают интерес сейчас только у коллекционеров и аудиофилов. Но как бы не так! Европа уже взорвалась виниловым фанатизмом, пластинки пользуются бешеной популярностью. И похоже, эта волна «виниломании» скоро дойдет до нас.

И вот совсем недавно фирма «Мелодия» дала о себе знать виниловым лонгплеем — релизом альбома «Герой асфальта» группы «Ария», ставшим одним из первых среди 50, которые «Мелодия» собирается напечатать к своему пятидесятилетию.

Чтобы узнать, как поживает легендарная студия, «Вечёрка» связалась с генеральным директором «Мелодии» Андреем Кричковским.

— Фирма грамзаписи «Мелодия» достаточно надолго исчезла — и вот совсем недавно появилась вновь. С чем это связано?
— Неправильная расстановка приоритетов довела компанию до крайне тяжелой финансовой ситуации. Пришлось снимать прежнее руководство. И только после этого началось возвращение «Мелодии» на высокий музыкальный рынок. На данный момент уже многое сделано: мы смогли выйти на рынок цифровых носителей, чего ранее никогда не делали, и, что самое главное, мы смогли возобновить производство винила — спустя более двадцати лет! На мой взгляд, это, конечно, только начало пути. Необходимо использовать шанс, который нам дают тенденции.

— Теперь вопрос о технологиях. Например, киностудии «Леннаучфильм» приходится проявлять пленку 12 мм, с которой работают практикующиеся у них студенты, в Москве, так как в регионах не осталось технологии. Как же дела обстоят с виниловыми пластинками?
— Все очень просто: пластинки выпускаются в Германии. В России это делать абсолютно нереально ни по качеству, ни по наличию мощностей для этого. Конечно, хотелось бы, чтобы в России тоже возродилось производство пластинок, но пока в сфере экономики нет никаких предпосылок для зарождения и развития подобного отечественного производства. Но я думаю, что с развитием рынка винила появится и экономическая база.

— Чем, по-вашему, вызван возросший интерес к винилу? Ведь пластинки на долгое время исчезли…
— Я думаю, что все закономерно. Продукт сначала на пике, затем интерес к нему постепенно падает, ну а спустя десятилетия он снова привлекает внимание. Винил, сыгравший ключевую роль в развитии рок-музыки и музыки вообще, просто не мог исчезнуть. И поэтому сейчас мы видим даже не возрождение, а «рождение винила». Нынче он находится в бодром юношеском возрасте и будет продолжать развиваться. И пусть сейчас на виниле выпускаются в основном тяжелые образцы рока, но мне кажется, что в ближайшее время на пластинках будет престижно выпускать и популярную, модную музыку.

— В свое время магнитофонные носители отодвинули винил в сторону, а компакт-диск его прикончил. Но по сути лазерный диск дает более высокое качество звука. Стало быть, он технически лучше пластинки...
— Не совсем так. Имело место ускорение жизни, что отразилось и в других сферах, в том числе и в музыке. Ускорение жизни мы могли видеть на примере ускорения носителей: сначала появились кассеты, потом лазерный диск, потом появилась «цифра». Но при всем этом музыка требует особого отношения к себе, она несет эмоции. И в итоге тот носитель, который эмоции более отчетливо передает, и возвращается. Поэтому возвращение винила было неизбежно.

— Каковы же перспективы винила в России?
— С одной стороны, простой проигрыватель виниловых пластинок без суперусилителя и суперзвукоснимателя совсем не дорог. Но с другой стороны, мы всегда немножечко запаздываем: если еще год назад в Европе уже был бум винила, то у нас все только начинается. И если сейчас уже весь мир сходит с ума по пластинкам, то у нас присутствует плавное развитие, но в следующем году, я думаю, нас уже ожидает шестнадцатибальный шторм.

— Как фанат группы «Pink Floyd», я просто обязан спросить, будет ли релиз их альбома «Dark side of the moon» от фирмы «Мелодия» на виниле? А то вообще пластинку не достать, за американскими копиями идет гонка страшная!
— Знаете, я вас услышал. Ничего обещать не буду, но мы попробуем что-нибудь сделать.

— А какие-нибудь современные представители русского рока уже не искали возможности выпустить свои релизы на виниле?
— Заявок от рок-музыкантов пока не поступало. Но я думаю, это связано с тем, что многие не знают о нашем существовании, о том, что мы живы. К нам только-только начали поступать предложения о выпуске альбомов исполнителей классической музыки. Я думаю, что нужно просто время, когда вернется узнаваемость бренда в России.

Итак, когда-то крупнейший производитель пластинок в СССР и РФ возвращается. Между тем буквально на следующий день после нашей беседы с гендиректором «Мелодии» в Петербурге открылся уютный магазинчик винила. На его полках — настоящее изобилие оригинальных лонгплеев американского издания, прикосновение к которым вызывает трепет, а также российские переиздания альбомов легенд русского рока. Открытие его было похоже на встречу старых знакомых — перед собравшимися журналистами и просто любителями пластинок выступили Владимир Рекшан, основатель рок-группы «Санкт-Петербург», Андрей Виноградов, основатель проекта, коллекционер винила с 28-летним стажем, и Сева Гаккель, виолончелист классического состава группы «Аквариум». Каждый рассказал свою историю встречи с пластинкой.

Сева Геккель: Мне все равно, на чем слушать музыку!

— Когда-то за хорошую пластинку ничего было не жалко! — усмехаясь, вспоминает Владимир Рекшан. — Помню, у товарища появилась шикарная пластинка. Я все пытался ее у него выманить, предлагая немалые по тем временам деньги. А он все не уступал. А на мне тогда была джинсовая куртка «Ранглер», взятая «потаскать» у приятеля. Да, тогда сложно было с вещами, и мы порой менялись одеждой. И вот я кладу ее на пластинку рядом с тридцатью пятью рублями, со словами «И еще вот это!». Сидя у друга и выпивая сухое вино, мы всю ночь слушали эту музыку. А потом, когда я собрался уходить, я неаккуратно потянул за головку и поцарапал иглой винил. Потом под дождем я шел домой и плакал.

Таких историй было множество. А нам после официальной части удалось побеседовать с Севой Гаккелем.

Сева Гаккель

— Как прошла ваша первая встреча с пластинкой и музыкой? Сами понимаете, говорю я не о музыкальной школе...
— Я учился в английской спецшколе, рядом, в конце улицы Восстания. Поскольку школа была образцово-показательная, туда регулярно приезжали разные делегации американцев и англичан. Естественно, они нам что-то постоянно дарили: авторучки, жвачки и прочую ерунду. И вот в 1965 году они подарили школе пластинку «Битлз» «Хелп». Одну на всех. Скажу честно, мы не знали, что это. У нас были лингафонные классы, но аппаратурой никто не пользовался. Так вот, старшеклассники стащили оттуда проигрыватель, выпросили у завуча пластинку и включили. Я что-то делал в этом классе, когда игла коснулась дорожки, не помню что. Но в момент, когда я услышал эту музыку, со мной что-то произошло. Я заучил имена тех, кто пел эти песни, долго-долго разглядывал конверт. Так началась любовь. А через два года школе подарили диск «Роллинг Стоунз».

— Как дальше развивался ваш роман с винилом?
— После армии я хотел связать свою жизнь только с музыкой. И поэтому по объявлению устроился на фирму «Мелодия», думая, что эта работа к музыке точно будет иметь хоть какое-то отношение. Я устроился в дом грампластинок экспедитором. В итоге возил целый грузовик винила и таскал коробки с пластинками, развозя их по всем магазинам города и области. А через четыре года я получил назначение на должность музыкального редактора. Я сидел в большой зале с хорошим проигрывателем «Рига» и мощным усилителем, слушая музыку и заполняя бумажки, почти как товаровед. Тогда мне удалось послушать много хорошей музыки, хотя все пластинки и были копиями.

— Наверно, всю структуру «Мелодии» помните…
— Была фирма «Мелодия» с офисом в Москве, откуда принимались все решения. Были студии звукозаписи в Москве и Петербурге и еще в каких-то крупных городах, заводы грампластинок, которых было четыре, один из них находился на Цветочной улице. В какой-то момент я расстался со своей профессией и пошел в сторожа, занявшись музыкой с «Аквариумом».

— Как же это происходило?
— Тогда я впервые столкнулся с записью подпольных доморощенных альбомов. Все альбомы «Аквариума» были записаны в Доме пионеров, что на улице Панфилова на Большой Охте. Там наш старый приятель Андрей Тропилло работал руководителем студии для детей. В каникулы — зимние и летние — и еще по ночам у нас были сессии звукозаписи. Записывал он нас на списанной в утиль аппаратуре, достававшейся ему на все той же «Мелодии».

— Похоже, мы вплотную приближаемся к моменту появления официальных релизов виниловых альбомов русского рока в восьмидесятых…
— Именно. До определенного момента все альбомы были на пленке и тиражировались банальной перезаписью. В 1986 году в Питере появилась некая Джоанна Стингрей, попавшая в притяжение русских рок-групп, и просто стала нашей подругой. Кончилось тем, что она вывезла в Штаты подборку магнитоальбомов, основала там свой лейбл и выпустила сборник на двух лонгплеях под названием «Red Wave». Каким-то образом Горбачев прознал об этом и, стукнув кулаком по столу, наверное, произнес что-то вроде: «А почему этого нет у нас?!» С тех пор «Мелодия» печатала и русский рок в числе всего остального.

— Как бы вы объяснили интерес к винилу в наше время?
— Мне кажется, что это фэйк — нечто ложное, что все принимают за чистую монету. Это просто модный тренд. Посмотрите, что произошло с винилом: когда он умер и дело дошло до компакт-диска, всех тех людей, которые уже один раз купили альбом какой-то группы, заставляют купить его еще раз, теперь на виниле. Получается двойной доход, а то и тройной, если вспомнить, что для винила нужны и проигрыватель, и иглы, и усилитель, и колонки. На выходе — тройной навар с одного альбома. Да, конечно, эстетическое удовольствие имеет место, но его подчас вперемешку с воспоминаниями переживают люди наших поколений. Остальных же… Я сто лет не видел чинно слушающих музыку в кресле, сейчас любая музыка — это фон для веселья. Я прекрасно понимаю тех, кто слушает музыку в формате mp3: за те тридцать секунд от песни, что они слышат, они понимают суть песни. И не важны частотные характеристики, главное — уловить главное. И этот подход ближе, чем хай-фай сумасшествие.

— Что же для вас значат пластинки?
— Это просто моя юность, это первая встреча с музыкой, с миром, который мы только представляли себе. Для меня это воспоминания.

— Получается, для остальных это…
— Для остальных — это как «лексус» для блондинки. Из точки «А» в точку «Б» можно доехать и на «Москвиче», с учетом пробок скорость будет одна и та же. Но вот мнимость повышения собственного статуса за счет машины играет особую роль. Все точно так же и здесь. Понятно, что есть чисто коллекционные пластинки, а вот просто слушать музыку мне все равно на чем.

— Так хорошо, что винил вернулся?
— Он никому не мешает. Но это «лексус».