«Выходим на нужных моджахедов…»

За двадцать два года поисковых работ в Афганистане найдены 30 живых и шестеро погибших советских солдат

В одном из недавних номеров «Вечёрка» (см. «ВП» №30 от 19 февраля 2014 года) рассказала о солдате афганской войны ленинградце Сергее Колесове, который в 1984 году пропал без вести и был найден (погибшим) спустя 28 лет. В 2012-м его останки перевезли в Петербург и захоронили с почестями на Серафимовском мемориальном кладбище. А в нынешнем году Министерство обороны наградило его посмертно медалью «25 лет вывода войск из Афганистана». Поиск пропавших советских солдат на афган­ской земле — тема, о которой мало известно. Между тем Комитет по делам воинов-интернационалистов (единственная организация, ведущая поиски наших «афганцев») занимается этой работой уже более двух десятков лет. Наш сегодняшний гость — заместитель председателя комитета Александр Лаврентьев, который лично ищет пропавших на территории Афганистана и который, среди прочих, разыскал и нашего земляка.

Александр Лаврентьев (в центре) во время командировки в Афганистан.

— Александр Владимирович, что представляет собой «афганское» поисковое движение?
— Именно движением его называть, наверное, не совсем правильно. Это не та широкая и массовая работа, которая ведется на территории России, когда организованные отряды ищут воинов Великой Отечественной войны. В нашем случае это деятельность одного, иногда двух человек, которые ездят в Афганистан и ищут там пропавших солдат. Комитет был организован в 1992 году при Совете глав правительств государств СНГ. За эти годы из примерно трехсот пропавших без вести нам удалось разыскать 30 живых и 6 погибших бойцов Советской армии, имена которых установлены. Останки еще 12 найденных погибших проходят сейчас идентификацию.

— Трудно представить, как можно найти человека, исчезнувшего в чужой стране в 80-е годы прошлого века. Каким образом проходит эта работа?
— Комитетом составлена база данных — кто пропал, где и при каких обстоятельствах. Не вся информация там, конечно, проверена и достоверна, но это хорошая отправная точка. Далее мы выезжаем на место и начинаем разговаривать с афганцами: кто помнит этот бой, кто может помочь, к кому обратиться? Если везет, выходим на нужных людей. Большую часть пропавших составляют погибшие, поэтому если удается найти останки наших ребят — проводим генетическую экспертизу. За последние несколько лет нам удалось идентифицировать и захоронить на родной земле Сергея Колесова и двоих парней из Казахстана — русского солдата Алексея Зуева из Щучинска и узбека Абдулхакима Ергешева из города Туркестана.

— Как часто вы выезжаете в Афганистан?
— За те 5 лет, что я работаю в комитете, выезжал туда 17 раз. В последнее время выходит по 5 командировок в год, по 2 — 4 недели каждая.

Ленинградец Сергей Колесов, пропавший в 1984 году и найденный спустя 28 лет.

— Расскажите о конкретных эпизодах — кого удавалось найти?
В 2012 году мы нашли и опознали останки Сергея Колесова. Ездили, расспрашивали (он пропал в районе Саланга) и вышли на очевидцев боя, в котором он участвовал. Бой был тяжелый, к ним шла подмога, но не поспела — все погибли. Троих обнаружили сразу. А его — нет. Я встречался с сослуживцами Сергея, замполитом его роты, они говорили: две недели на карачках ползали, в бои вступали, а найти не смогли! Куда делся? Выяснилось, что, когда их расстреляли, Сергей упал с горного козырька в расщелину. Старик-афганец — очевидец тех событий рассказал, что они спустились к нему, обыскали, забросали его камнями и ушли. Там он и лежал все эти годы. У этого же старика нашелся и талон водительского удостоверения Сережи: в Афганистане документы — редкость, и он оставил его себе на память.

Или история Алексея Зуева. Он был водителем, пропал на участке трассы Кабул — Саланг. Снова ездили, расспрашивали. А потом вышли на полевого командира, который там воевал. И он вспомнил: да, был такой случай, у солдата, видимо, закипел движок, он спустился к речке, а тут я его «снял». На вопрос: «Зачем убил?» — ответил, что перед этим наши здорово потрепали их, злой был. Он забросил тело Алексея в дренажную трубу под дорогой, завалил его камнями. Выждал, пока наши вели поиски. Потом вернулся, вытащил его и закопал…

Талон водительского удостоверения Сергея, который оставил себе на память старик-моджахед.

— Среди тридцати найденных живыми многие вернулись домой?
— Двадцать два вернулись — в Россию, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан, Молдавию, на Украину. Один живет в Голландии. Семеро остались в Афганистане. Те, кто вернулся, возвратились домой не до конца. И это великая трагедия этих людей. Мы периодически общаемся. Например, бывший военнопленный Юрий Степанов живет сейчас в Башкортостане, в небольшом поселке. И он не стал частью социума, не стал частью этого поселка, хотя прошло уже много лет. Он совершенно отдельный. Он думает по-другому, ведет себя по-другому. Не может, допустим, решить элементарных вопросов — оформить документы, записаться на профессиональные курсы, проявить инициативу. 

— Почему не вернулись домой те семеро? И как сложилась их жизнь в Афганистане?
— У каждого своя история. С одной стороны, эти люди были запуганы до предела, сломлены. Кто-то боялся, что его ждет наказание на родине. Например, я слышал такое мнение от одного бывшего военнопленного: «Я знаю, вы хотите меня увезти, посадить в железную клетку, чтобы все ходили, смотрели на меня и камнями бросали!» Кто-то просто принял новую данность, и для него бывший дом — это уже теоретическое понятие. Один — украинец Геннадий Цевма — просто отказывается возвращаться, такой человек. Сначала говорит: «Еду», потом: «Нет». За него хлопочут, договариваются с консулами. Доходило до того, что ему уже купили билет на самолет, а он в последний момент просто не пришел. Как живут? Тот же Цевма живет в Кундузе, шоферил долгое время, сейчас, правда, почти не ходит. Другой бывший пленный — Сергей Красноперов — в Чагчаране, занимается ремонтом техники, купил трактор на две семьи. Вообще, как о русских или украинцах о них нельзя уже говорить, они — афганцы.

— А как участники комитета воинов-интернационалистов относятся к столь неоднозначному вопросу, как принятие чужой религии?
— Безусловно, это вопрос сложный. Но, во-первых, надо учитывать, что они не переходили добровольно на сторону врага, а были захвачены в плен. Во-вторых, задача комитета — искать людей. А с совестью и Богом пусть они сами разбираются. Это не наше с вами дело.