Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй

Владимирская площадь стала отражением строительной политики в Петербурге. Тем не менее недавно общественность взбудоражили информацией о сносе дома Рогова и возведении на его месте еще одного многоэтажного бизнес-центра. До кучи, что ли?

Эпиграф, который взял из «Телемахиды» Василия Тредиаковского Александр Николаевич Радищев для своего «Путешествия из Петербурга в Москву», в аллегорической форме изображал идею многоликости зла самодержавного строя. К сожалению, сегодня он вполне применим к строительной политике. Олицетворением этого стала Владимирская площадь. Одна из старейших в Петербурге.

Устройство Владимирской площади, долгое время остававшейся безымянной, было запланировано в 1739 году. В докладе комиссии о санкт-петербургском строении говорилось: «Посреди тех придворных команд мест (Дворцовой слободы. — А. Е.), где Литейная и, позади набережных по Фонтанке дворов, перспективая улица (Загородный проспект. — А. Е.) сойдутся вместе, сделать торговую площадь, на которой против обеих этих улиц построить церковь».  

История Владимирской церкви началась в 1746 году, когда служитель Дворцовой слободы Федор Якимов устроил церковь с походным иконостасом, правда, не на площади, а в своем доме на углу современных улиц Марата и Колокольной. Через два года на площадь была перенесена из Литейной части деревянная церковь, которую 25 августа 1748 года освятил во имя иконы Владимирской Божией Матери архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский Феодосий (Янковский).

Возведение современной постройки началось в 1761 году, вероятно, по проекту Пьетро Трезини, а название у площади впервые появилось только в 1844 году.

В октябре 1918-го Владимирский проспект, в конце которого и находится площадь, получил имя — проспект Нахимсона — в честь Семена Михайловича Нахимсона (1885 —1918), председателя Ярославского губернского исполкома, расстрелянного эсерами в 1918 году во время Ярославского мятежа. До Февральской революции он был членом Бунда, организации, объединявшей полупролетарские слои еврейских ремесленников западных областей России. Позднее, порвав с Бундом, Семен Нахимсон стал членом Петербургского комитета РСДРП(б) и председателем 1-го городского района, членом Военной секции Петроградского совета. 6 октября 1923 года вслед за проспектом в площадь Нахимсона переименовали и Владимирскую площадь.

13 января 1944 года проспекту было возвращено историческое название. Через шесть с половиной лет, в разгар борьбы с космополитизмом, 10 июля 1950 года вернулось имя и Владимирской площади.

В двадцатом веке не раз мог поменяться и облик площади. Не в лучшую сторону. Перед Великой Отечественной войной существовал план сноса Владимирской церкви. На ее месте предполагалось построить станцию метро. В апреле 1941 года этот план был представлен городскому руководству. Как ни покажется кому-то удивительным, но принципиально против ее сноса выступил второй секретарь обкома и горкома ВКП(б) Алексей Кузнецов, посчитавший, что для павильона метрополитена можно найти другое место. После войны для «Владимирской», к счастью, нашли другое место.

Церковь, которая не принадлежала верующим, все-таки оставалась архитектурной доминантой. Красота спасала ее.

В 1986 году в связи со строительством другой станции метро вновь мог пострадать архитектурный ансамбль Владимирской площади. Но уже противоположная сторона. К сносу были приговорены три дома. Тогда-то, осенью 1986 года, и появилась группа «Спасение», выступившая в защиту памятников так называемой рядовой архитектуры.

Первым под защиту взяли дом Дельвига. На самом деле когда-то это был дом купца Аники Тычинкина, однако купеческое прошлое не могло спасти дом. Но мог друг Пушкина Антон Дельвиг, живший в нем, о чем свидетельствовала мемориальная доска, к тому моменту демонтированная (теперь она, слава богу, на месте).

С балкона приговоренного к смерти дома молодые люди читали стихи, обращались к прохожим с воззваниями услышать голос разума, не давать власти рушить наше прошлое.

И что удивительно — удалось.

Удалось отстоять и дом № 19 — памятник эпохи модерна, построенный выборгским архитектором Аланом-Карлом-Вольдемаром Шульманом в 1904 году. Не сохранили лишь соседний дом № 23.

И вот — в веке нынешнем некая фирма решила восполнить этот пробел. Точнее, ликвидировать лакуну, построив новое здание, воспроизводящее облик утраченного дома первой половины XIX столетия.

Правда, при этом почему-то понадобилось возвести над ним деловой комплекс. Что вышло? То и вышло, что якобы исторический облик двухэтажного дома толком не проглядывается, а бизнес-центр просто-напросто задавил Владимирскую площадь, став чудищем, которое вызвало неудовольствие даже у губернатора.

Тем не менее недавно общественность взбудоражили информацией о сносе дома Рогова и возведении  на его месте еще одного многоэтажного бизнес-центра. До кучи, что ли?

Между тем дом Рогова вместе с домом Дельвига составляют неповторимый фрагмент непарадного Петербурга начала девятнадцатого века. На это обратил внимание председатель Совета Федерации Сергей Миронов, заявивший о недопустимости равнодушия со стороны государственных органов по отношению к охраняемым объектам истории и культуры, тем паче связанным с Пушкиным.

Пока от дома Рогова отступились. Но успокаиваться рано. К тому же состояние брошенного дома с частично разобранной кровлей с каждым днем ухудшается. 

Это ведь тоже на руку тем, кто мечтает о монстрах, подобных вышеупомянутому.

А он, этот монстр, живет припеваючи. Установленный на фасаде прямо напротив Владимирского собора экран беспрерывно мелькает, раздражая не только агрессивной рекламой, но и своеобразным спором с другим световым табло, установленным между Большой Московской улицей и Загородным проспектом. Оба табло, будто две собаки, друг на дружку «лаяй».

И в неслышимом этом лае тонет звон колоколов Владимирского собора...

Фото Натальи ЧАЙКИ