Дом блокадницы стал для нее проклятием
Чиновники умеют считать метры, а вот состояние этих метров их не касается. Не просить ничего у власти — эту заповедь семья Галины Соколовой выстрадала всей своей нелегкой судьбой. Все равно ничего, кроме унижений, от обращения за помощью не получается.
Не просить ничего у власти — эту заповедь семья Галины Соколовой выстрадала всей своей нелегкой судьбой. Все равно ничего, кроме унижений, от обращения за помощью не получается. Это Галина Кирилловна поняла еще на примере своей мамы.
Женщина, пережившая с двумя детьми все 900 дней блокады, ни разу в жизни не сидевшая дома сложа руки, выходившая ее с братом в голодные годы, не могла добиться от власти нормальной пенсии, которая была положена ей по закону. Почти двадцать лет она получала копейки — самый минимум из всех возможных. И только за полгода до смерти удалось выяснить почему: оказывается, в Пенсионном фонде куда-то «потеряли» последнюю страницу ее трудовой книжки.
Подумать только: за все годы, что Галина Кирилловна писала жалобы за свою мать, ни один из чиновников не удосужился заглянуть в пенсионное дело, чтобы выявить расхождение в документах! Ей слали отписки, а деньги, необходимые матери на лекарства, оседали в бездонных государственных закромах! «Ошибку» выявила сотрудница, принятая на работу совсем недавно и не успевшая еще очерстветь. Всего и нужно было для этого пять минут — пролистать бумаги. Кто знает, было бы в 90-е у них чуть побольше денег, может, мать жила бы до сих пор или хотя бы не мучилась так перед смертью. Да и Галина Кирилловна не столкнулась бы с очередным кошмаром.
В последние годы жизни ее матери она вынуждена была переехать из своей коммуналки, в которой прожила всю взрослую жизнь, в материнский дом: без постороннего ухода ее старенькая мама обходиться уже не могла. В доме пришлось прописаться, так как иначе возникало множество проблем — от получения пенсии до возможности обращения к врачам. Ведь раньше все это можно было делать только по месту прописки. Меняя шило на мыло — коммуналку на комнатушку в доме, выстроенном в давние годы ее отцом, вернувшимся с войны в 46-м и буквально чудом получившим участок, — Галина Кирилловна и не подозревала, что получает на будущее множество проблем.
Все они в полной красе выявились только сейчас, когда ее здоровье находится в состоянии, не сильно отличающемся от маминого в годы, когда той требовался постоянный уход. Галина Кирилловна — диабетик «со стажем»: сказались голод и лишения, перенесенные в блокаду. Ходит она только с палочкой, далеко от дома отойти не может. Но к врачам — а они нужны ей часто — она не попадает не только по этой причине. Ей просто стыдно.
Дело в том, что дом, который в свое время сумел построить ее отец и который в те годы казался хоромами, сейчас не сравнить даже с самой худой хрущевкой. Возведенный фактически из строительных отбросов, переживший пожар, без каких бы то ни было удобств… Для пожилой женщины он оказался клеткой, из которой ей, судя по всему, уже не выбраться. Когда была помоложе, Галина Кирилловна хотя бы в тазике могла мыться или в баню ходить. Теперь же и это ей недоступно. Мытье раз в полгода в ее условиях — роскошь. «Нельзя в таком состоянии врачам на глаза показываться, я ж не бомжиха», — считает она.
Правда, несколько лет назад у нее вдруг появилась надежда на изменение жилищных условий. Ведь в очереди на получение квартиры в администрации Красносельского района она числилась аж с 1988 года. При этом право на новое жилье она заработала не только как блокадница, она заслужила его всей своей нелегкой жизнью: 15 лет водила геодезические экспедиции на Север, еще 30 — работала конструктором подводных лодок. В тех кораблях, что и сейчас бороздят океанские просторы и славятся своей надежностью, — немалая доля ее личного труда, ее добросовестности и изобретательности.
Указ президента, по которому все очередники — ветераны Великой Отечественной должны получить жилье, Галина Кирилловна восприняла с огромной надеждой. Но оказалось — зря: в администрации Красносельского района решили, что новой квартиры она не заслуживает. Ее сняли с очереди по чисто формальному предлогу. Оказывается, квадратных метров в ее нынешнем жилье… вполне достаточно. Тот факт, что жильем это помещение назвать сложно, почему-то никого не волнует. Интересно, если бы она в сарае жила или в коровнике — тоже считалось бы, что метров хватает?
Между тем даже по формальным признакам Галине Кирилловне есть на что рассчитывать — правда, только при доброй воле со стороны районного начальства. Дело в том, что живет она в доме, который ей не принадлежит ни на правах собственности, ни на правах социального найма. Она прописана там «из милости», так как мать завещала дом не ей, а внуку. У внука уже двое взрослых детей, которым тоже негде будет жить. Он вправе выписать бабушку в связи с тем, что сам нуждается в жилье.
Более того, вместе с ней в этом доме живут родители невестки, по сути совершенно чужие люди. Получается не дом, а коммуналка — только гораздо хуже, чем в многоэтажке. Там хоть помыться можно…
Галина Кирилловна Соколова — из так называемых «потеряшек». То есть людей, чья очередь на жилье потерялась в 90-е или была ликвидирована волевым решением властей, «чистивших» списки в целях их «актуализации». Это за счет таких, как она, очередь буквально за полгода сократилась на 10 тысяч человек, что составило предмет гордости тогдашнего руководства жилищного комитета и городской администрации в целом. А что, вполне по-сталински: нет человека — нет и проблемы. Хорошо хоть сейчас только из очереди выкидывают, а не из жизни…
