Вулкан: много шума — и ничего?

Исландский вулкан Эйяфьядлайокудль (проще запомнить по переводу — «Остров горных ледников») 14 апреля изумил человечество. Как будто мы не знали, что на Земле, оказывается, есть вулканы. И будто только вчера мы начали летать на самолетах.

Исландский вулкан Эйяфьядлайокудль (проще запомнить по переводу — «Остров горных ледников») 14 апреля изумил человечество. Как будто мы не знали, что на Земле, оказывается, есть вулканы. И будто только вчера мы начали летать на самолетах.

Обнаружилось, что а) человечество оказалось категорически не готово к такому катаклизму; б) катаклизм в экзотическом краю может сорвать банальный перелет, скажем, из Москвы к бабушке в Борисполь. То есть не застрахован никто.

Вулкан вроде бы успокоился. Проблема — осталась (тем более что нас уже пугают другим исландским вулканом, Катла).

Главное, как считает наш собеседник, доктор физико-математических наук, профессор, заведующий лабораторией Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова Игорь КАРОЛЬ (на фото), — не проверено: так ли была страшна ситуация, как ее малевали?

— Игорь Леонидович, вы занимаетесь климатом и вулканами — какое у вас ощущение от всей этой истории?

— Ситуация немного напоминает  истерию со свиным гриппом. Но если в случае с гриппом можно было предположить, кому это выгодно, то тут — непонятно. В целом — ощущение колоссальной перестраховки: ученым доступна спутниковая карта, показывающая распространение пепла в воздухе (Гидромет транслировал выпуски метеослужбы Британии), но фактических данных, сколько всего пепла было выброшено в атмосферу, — нет.

Тревогу подняли в первую очередь британцы. Их беспокойство по поводу авиаперелетов в условиях, когда в воздухе висят частицы пепла, — в общем, объяснимо. Во-первых, из Исландии пепел сносило в первую очередь к Британии. Во-вторых, у них был  прецедент: лет 10 — 15 назад, во  время большого извержения вулкана в Индонезии, прямо в облако извержения влетел британский «боинг-747». И у него заклинило двигатель. Самолет спустился ниже — и потом, по разным версиям, то ли спланировал к аэропорту, то ли двигатели продуло ветром, и они снова заработали.

Как бы то ни было, в общемировом масштабе мы сейчас получили всеобщую тревогу, прекращение полетов, колоссальные убытки — но никто не побеспокоился проверить, что было на самом деле.

— А это можно было проверить?

— Да! В Европе, например, есть сеть лидарных, лазерных  установок — их около трех десятков, они есть и в России. Основная их задача — замерять загрязненность атмосферы, изучать ее аэрозольный состав. Установки зондируют воздух примерно трижды в неделю — но почему в чрезвычайной ситуации их не перевели на учащенный режим измерений?

Ситуация с перемещением вулканического пепла постоянно менялась, и если бы были оперативные сведения — можно было бы динамичнее открывать для авиасообщения «очистившиеся» регионы. И ущерб, материальный и моральный, был бы значительно меньше. А использовалось едва ли не единственное средство проверки состава воздуха: запускали пустые самолеты.

Центральная аэрологическая обсерватория Росгидромета под Москвой сделала свои замеры — оказалось, что аэрозольные слои до высоты 3 км и в слое 5 — 6 км (скорее всего вулканического происхождения) наблюдались 19 — 20 апреля, а 21 апреля их уже не было — накануне прошел дождь. Аналогичные слои зафиксированы в Цюрихе (Швейцария) двумя днями ранее.

— Исландский вулкан такой выдающийся?

— Нет, не выдающийся. Но в Исландии действительно наблюдается вулканическая активность — на дне океана сдвигаются две плиты.

В последний раз этот вулкан сильно извергался в 1821 году — почти 190 лет назад. Потом было тихо-спокойно, а 14 апреля он начал довольно сильно извергаться, причем долго, почти неделю.

— Неужели в XXI веке наука не может заранее сказать: этот вулкан будет шалить.

— Были сообщения о том, что вулкан собирается извергаться, но прогноз всегда не безусловный: извержение может быть, а может и не быть. С землетрясениями — то же самое: они приносят значительно больший ущерб, но до сих пор их предсказывают без гарантий. А власти, бизнес не любят, когда «без гарантий»: придется ведь эвакуировать население, закрывать производства, нести огромные убытки — и, возможно, неоправданные.

— Таких вулканов, как исландский, «с сюрпризом», много?

— Крупных извержений не было с 1991 года, когда «заработал» вулкан Пинатубо на Филиппинах. Нынешнее извержение нельзя назвать таким уж мощным — разве что по резонансу в обществе.

Есть регионы, которые в «вулканическом» отношении наиболее опасны: тропики и субтропики. Где были последние извержения?  В Мексике, в Индонезии, на Филиппинах.

Но в тропиках извержения обычно кратковременные, не больше суток. Исландское извержение было длительным — и это в принципе  характерно для региона: не очень мощно, зато долго. Причем исланд-ские извержения очень неприятны для Европы: пепел обязательно сносит на Европу, потому что перенос воздушных масс идет с запада на восток. 

— А на территории России опасные вулканы находятся…

— …на Камчатке. Но там они курятся и  редко выбрасывают пепел на большую высоту. Этот пепел и газы сносит на Тихий океан, иногда их доносит до Америки, но большого ущерба они не причиняют.

— В каком разрезе обсерватория им. Воейкова занимается вулканами?

— Мы ими занимаемся постольку, поскольку вулканические извержения загрязняют атмосферу и влияют на погоду и климат. 

Многое зависит от того, куда попадет пепел: если в нижнюю часть атмосферы, до уровня в 10 км, — то он довольно быстро оседает на землю. Если в более высокий слой, выше тропопаузы (это слой, который отделяет тропосферу от стратосферы), — там пепел может задержаться надолго, потому что стратосфера очень мало перемешивается. Загрязнение может застрять там на несколько месяцев, а то и на год-два, как это было в 1991 году на Филиппинах. Такое может влиять не только на погоду, но и на климат.

— Каким образом?

— Климат зависит от Солнца. Если  между Землей и Солнцем образуется экран — из аэрозолей, например, — солнечное излучение доходит до Земли в значительно меньшей степени. И на Земле наблюдается похолодание.

Кстати, есть мнение, что при глобальном потеплении климата самое радикальное средство — устраивать такие аэрозольные экраны между Солнцем и Землей. С самолетов рассеивать сернистый газ, который будет превращаться в атмосфере в маленькие капельки серной кислоты — и образовывать аэрозольное облако.

Наша обсерватория математически смоделировала последствия такого экранирования — оказалось, что оно действительно может несколько снизить температуру. Но есть проблемы: экран надо все время возобновлять — и если это вдруг прекратить, теплеть начнет с ускорением. Кроме того, экран снизит и осадки, причем там, где их и так мало, — в субтропиках. Наконец, это ведь математическая модель — а как будет на практике…

— Возвращаясь к вулкану. Обозначилась еще вот какая проблема — социальная: у тысяч людей были нарушены планы — но «природные обстоятельства» обычно не вписаны в условия страховки.

— Да, по поводу страхования при так называемом форс-мажоре дискуссии учащаются. И началось это не из-за вулкана. Например, во второй половине лета и осенью с Атлантики несутся ураганы — прямиком на США через Кубу. Идут разговоры о том, что страховки должны это учитывать. Но компании соглашаются на такое с очень большой неохотой: во-первых, возрастает цена страховки — и ее не хотят покупать; во-вторых, если катаклизм случится — на возмещение ущерба придется тратить гигантские средства.

Но климат действительно меняется, растет количество погодных катастроф. В частности, даже если осадков на некоторых территориях в сумме не стало больше, то изменился их характер: это уже не моросящий дождик, а ливень. И неприятности от него соответствующие.

И извержения, подобные исландскому, в будущем ожидать можно. Все это еще раз говорит в пользу того, что мир должен готовиться. Тем более что, повторю, многие инструменты уже есть. Дело за более четкой организацией. Организацией контроля за аэрозольным загрязнением атмосферы над регионами и на высотах полетов транспортной авиации.

Беседовала Александра ШЕРОМОВА

Фото автора