Валентин Майоров

Главный редактор в 1988 – 1995 годах

В «Вечёрке» я с 1966 года, пришел еще студентом журфака ЛГУ. Все эти годы работал, главным образом, по линии выпуска газеты, прошел путь от заместителя ответственного секретаря до главного редактора.

Что из себя представляла газета «Вечерний Ленинград» в советские времена? Прежде всего — печатный орган Ленинградского горкома КПСС и Ленгорисполкома. А мне хотелось, чтобы она была подлинно вечерней газетой, газетой для жителей города, которые, идя с работы домой, в 4 вечера собирались у газетных киосков в ожидании свежей «Вечёрки». У многих это ожидание, общение в очереди, стало образом жизни. Чтобы эти люди могли купить именно вечернюю газету, рассказывавшую, что произошло сегодня днем, чтобы люди могли поразмышлять о чем-то злободневном.

Став главным редактором, когда в стране вовсю шла перестройка, я поначалу надеялся, что мне удастся воплотить эту мечту. Однако помешал этому ряд обстоятельств. Прежде всего — демократические преобразования в стране, в которых хотелось участвовать. Обо всем по порядку.

Мы хотели делать газету интересной, при этом отвечающей злобе дня. Поэтому говорили откровенно о вещах, волновавших многих ленинградцев. Часто это вызывало гнев партийных органов. Однако нередко нам удавалось доказать свою правоту даже на бюро горкома — как, скажем, при разборе материала Семена Райкина «Нас унижающий обман», посвященного весьма некачественной реставрации дома на Мойке 12, спешно завершенной к 150-летию со дня гибели Пушкина.

Газета в глазах читателей приобрела, и вполне заслуженно, имидж демократического издания. А я, как ее главный редактор, был избран в 1990 году в тот самый демократический Ленсовет. Весной 1990 года «Вечерний Ленинград» вышел из-под крыла КПСС и стал чисто газетой Ленсовета. И тут на меня навалились коллеги-депутаты, с требованиями публиковаться. Естественно, большинство этих требований мы удовлетворяли, стараясь однако представить весь спектр мнений.

Хотя, наверное, не все заслуживало опубликования. Скажем, мы печатали материалы знаменитых в те времена следователей Генпрокуратуры Тельмана Гдляна и Николая Иванова по так называемому «узбекскому делу», тем самым способствовали оглушительной победе Иванова в выборах в народные депутаты СССР от Ленинграда. Однако они следователи говорили, что нити этого дела тянутся в Кремль, и обещали сенсационные разоблачения. Ничего подобного, как мы знаем, не произошло...

Что же касается событий путча и выхода знаменитого номера с «белыми пятнами», то я не считаю, что совершил что-то героическое. Было ощущение какой-то несерьезности происходящего. 19 августа 1991 года был понедельник, и выходила только наша газета. Я выразил свое отношение к происходящему в уголке редактора, напечатали обращение Ельцина к народу и репортаж из Мариинского дворца. Однако военные цензоры все это вымарали — осталось лишь выступление командующего войсками ЛенВО генерала Самсонова, которые мы тоже напечатали ради полноты информационной картины дня. При этом цензоры не потребовали чем-то заменить вымаранное. И Алла Казакевич — в ту пору она была корректором — предложила оставить белые пятна. Так газета и вышла. Признаться, поначалу я сожалел, что в том номере не удалось выразить свое отношение к путчу. Однако оказалось, что эти белые пятна оказались красноречивее всяких слов...

Сразу после победы демократических сил мы в уверенности, что городу вернут историческое название, добавили «Санкт-Петербург» в логотип «Вечернего Ленинграда». А к тому моменту, как Собчак привез из Москвы решение верховной власти о переименовании города, у нас уже был готов новый логотип газеты. Тем более, что в словах «Ленинград» и «Петербург» одинаковое количество букв.

Однако отношения с новыми городскими властями у «Вечернего Петербурга» складывались столь же непросто, как и у «Вечернего Ленинграда» с партийными. Мы считали, что в газете должен царить «его величество факт» и верили, что можем спокойно публиковать то, что считаем правильным... Собчак после некоторых публикаций звонил и кричал в трубку — что тебе секретарь горкома. А придя как-то в редакцию на встречу с коллективом, в лицо назвал нас «гнусной газетой».

В конце концов меня просто выперли из газеты. Административным путем — приказом по КУГИ, бывшим тогда учредителем газеты — не получилось: коллектив единогласно встал на мою защиту. Тогда решили воспользоваться достижениями демократии — провели акционирование, при котором доля голосов коллектива газеты оказалось небольшой. Я не вошел в совет директоров, а новому генеральному директору писать заявление о приеме на работу просто не захотел. Может быть, и зря...